телефон, чтобы можно было с ней связаться. Возникало впечатление, что она все еще служит в полиции Лондона.
– Но она и служила в полиции Лондона, – сказала Крис, сделав ударение на слове «служила». – Ничего предосудительного в том, чтобы дать мой номер, не было. Во время подготовки офицеры спецподразделения в рабочие часы не могут принимать звонки. Шэз спросила, не могу ли я взять это на себя, вот и все.
– А почему именно вас, сержант? Почему не дежурного на том участке, куда они прикреплены? Почему бы ей не оставить свой домашний номер и не попросить Вэнса перезвонить вечером? – В вопросах Уортона не было враждебности. Ему и в самом деле хотелось услышать ответы.
– Должно быть, потому, что мы уже общались с ней по этому делу, – сказала Крис, чувствуя, как нарастает раздражение, но внешне никак не показывая этого. Годы в полиции приучили ее во всем усматривать подтекст, одновременно привив способность ничем не выдавать своей реакции.
– Да? И о чем шла речь?
Крис отвернулась. И устремила взгляд своих темных глаз поверх плеча Уортона в небо за окном.
– Она уже обращалась ко мне за помощью. Ей нужно было ксерокопировать кое-какие газетные материалы. Я для нее съездила в Колиндейл.
– Так это вы прислали ту посылку?
– Да, я.
– Да, я наслышан. Там, наверное, уместились сотни страниц, учитывая размер коробки и ее вес. Уйма работы для офицера полиции, который, подобно вам, с утра до вечера занят на службе, – сказал Уортон. Теперь, когда он заподозрил, что тут, возможно, кроется нечто, не сразу бросающееся в глаза, он начал немного давить на собеседницу.
– Я занималась этим в свой выходной, инспектор. Вы, я надеюсь, не против?
– Слишком много времени пожертвовано на младшего по званию, – пожал плечами Уортон.
На мгновение губы Крис плотно сомкнулись. Со своим вздернутым носом она была точной копией Грампи из «Семи гномов».
– Мы с Шэз долгое время были напарниками, вместе дежурили по ночам. Мы дружили, а не просто работали вместе. Она, наверное, была самым талантливым молодым полицейским из тех, с кем меня сводила судьба. Говоря откровенно, мистер Уортон, я не вижу, каким образом ваши расспросы насчет того, почему я с радостью согласилась потратить на исполнение ее просьбы свой выходной, помогут вам разыскать ее убийцу.
Уортон сделал рукой неопределенный жест.
– Это все идет в копилку. Заранее никогда не знаешь.
– Я знаю, можете мне поверить. Вам надо бы спрашивать о Джеко Вэнсе.
Уортон не мог удержаться от иронической усмешки:
– Только не говорите мне, что и вы туда же.
– Если вы о том, согласна ли я с теорией Шэз, что Джеко Вэнс – маньяк, убивающий девочек- подростков, то честно вам скажу: не знаю. У меня не было возможности самой проверить ее доказательства. Но я точно знаю, что Вэнс договорился со мной о ее визите к нему в субботу и что на следующее утро ее нашли мертвой. Теперь о том, как мы тут поступаем в похожих случаях. Мы прежде всего сосредоточиваем свой интерес на человеке, который видел убитого последним, а если верить матери Шэз, у вас нет информации, что она с кем-то встречалась после того, как ушла от Вэнса. Все это заставляет меня с очень большим вниманием отнестись к личности Джеко Вэнса. А что думают на этот счет психологи?
– Я уверен, вы поймете меня правильно. До тех пор пока мы окончательно не исключим ее теперешних коллег из круга подозреваемых, мы не можем прибегать к их помощи в расследовании.
От удивления Кэрол раскрыла рот:
– Вы не используете Тони Хилла?
– Мы думаем, что она, возможно, знала своего убийцу. А кроме людей, с которыми она работала, других знакомых в Лидсе у нее не было. Вы опытный сыщик. Вам должно быть ясно, что мы не можем рисковать провалом расследования, беря в доверенные лица кого-то из этих психологов.
– Вам просто посчастливилось заполучить самого одаренного психолога-эксперта в стране, человека, хорошо знавшего жертву, которому, кроме того, было известно, чем она занимается, – и вы им пренебрегаете? У вас что, есть особая причина не хотеть, чтобы убийца Шэз был пойман? Держу пари, Тони Хилл не считает, что Джеко Вэнса можно отпустить на все четыре стороны.
Уортон снисходительно улыбнулся.
– Я могу понять вашу горячую заинтересованность в этом деле… – У Крис внутри все так и кипело, но она сдержалась, и он продолжал: – Я разговаривал с мистером Вэнсом, уверяю вас, и нет совершенно никаких оснований полагать, что он как-то связан с этим убийством. По его словам, единственное, ради чего констебль Боумен хотела с ним встретиться, это спросить, не заметил ли он во время своих встреч со зрителями какую-нибудь из ее так называемой группы пропавших девочек в компании кого-то из тех, кто регулярно является на его публичные выступления. Он ответил, что нет, и на этом вопрос был исчерпан.
– И вы верите ему на слово? До такой степени? Уортон пожал плечами:
– Как я уже сказал, почему мы не должны ему верить? Разве есть факты, заставляющие нас заподозрить неладное?
Крис резко вскочила и схватила с углового столика пачку сигарет. Закурив, она снова повернулась к Уортону.
– Вэнс – последний человек, видевший ее живой, – бросила она.
