— Четыре сейчас заняты. — Хозяин кладет на стойку полотенце.
— Те, что заняты, меня особенно интересуют.
Хозяин ухмыляется:
— Вуайеризмом балуешься, котик?
Ивенс наваливается на стойку, смерив парня ледяным взглядом:
— Когда истекает срок вашей лицензии, сэр?
А в пятидесяти ярдах от паба на кровати лежала Пола с остекленевшим взглядом — муха, попавшая в паутину. Во рту так пересохло, что губы приклеились к кляпу. Похититель вернулся снова, чтобы переменить кассету, но на этот раз не трогал ее, лишь помахал дилдо перед ее лицом. Еще никогда в жизни она так не боялась. Ее мозг уже начинал соскальзывать в ирреальность: мелькали странные мысли, перегоняя друг друга. Что, если это наказание за то, что она сомневалась в Кэрол Джордан? Что, если это наказание за то, что она лесби? Все прежние ценности утратили смысл. Теперь она мечтала лишь об одном: чтобы открылась дверь и вошел не этот урод, а кто-нибудь другой.
А на улицах, расходившихся нитями паутины вокруг несчастной добычи паука, жизнь не остановилась, она прорыла себе глубокие тайные ходы, и ее не могло изменить даже присутствие большого количества полицейских. Люди вели себя осторожней обычного, но продолжали заниматься своими привычными делами. Ди уже нашла себе новую «трахплощадку», где развлекала клиентов. В тот день она рассеянно прыгала на менеджере по продаже офисной мебели. Пока он блаженно похрюкивал под Ди, его жена вела домой из школы двоих детей. Хани взяла у Карла Маккензи под запись дозу героина. Она прекрасно понимала, что сейчас наводнившим улицы копам плевать на всех и всё — пусть даже это будет кило чистейшего китайского белого.
А убийца болтался по улицам Темпл-Филдз, окутанный презрением к копам и сознанием собственной неуязвимости.
Стейси Чен, сидевшая в одиночестве, увидела, что поступила почта. Она проверила аттач своим личным антивирусником и, удовлетворенная результатом, открыла его. Письмо было от Ника Сандерса, рейнджера из «Пик-парка», и содержало июльскую запись в его рабочем журнале и пару дюжин снимков из Чидейла и Суиндейла. Пока она их просматривала, активировалась другая программа. Стейси установила ее для анализа каждого фото-файла, поступавшего в компьютер, и классификации их по серийному номеру фотоизображений. Она намеревалась предложить эту программу подразделению, занимающемуся педофилами, чтобы сортировать по тематике файлы, полученные из разных источников, — тогда прояснятся возможные связи между отдельными подозреваемыми. Сейчас она обкатывала программу и устраняла возникающие дефекты.
Когда Стейси вернулась к прерванной поступлением почты работе, пришел один из экспертов-криминалистов.
— Старший инспектор Джордан тут?
— Она уехала в Манчестер. А что у вас?
Он небрежно швырнул папку на ее стол:
— Нам удалось вытащить ДНК из загрязненного образца по Джеки Майалл. ДНК немного деградировала — недостаточное качество для того, чтобы прокрутить ее по национальной базе данных, — но вполне годится для исключения подозреваемых. По ней нельзя отыскать вашего парня, однако она послужит вам приличной уликой, если вы задержите того, кого нужно.
— Замечательно. Я обязательно покажу ей сразу, как только она вернется, — рассеянно пообещала Стейси, пребывая мыслями уже в своей работе.
Она была удивлена, когда, снова взглянув на экран, увидела появившееся в центре новое окно, которое извещало: «Идентичная фотокамера». Она вздохнула. Вероятно, тот же старый глюк, над которым она бьется уже с неделю. Вместо того чтобы анализировать единым списком группу фотоизображений, пришедших из одного источника, программа рассматривала каждый снимок индивидуально и сообщала, что он идентичен снимку, уже имеющемуся в системе. Стейси надеялась, что уже исправила ошибку, но теперь ясно, что ошиблась. Сейчас программа сообщит ей, что отдельное изображение в аттаче сделано тем же фотоаппаратом, что и все остальные. Невелика новость, так что придется еще подумать, прежде чем предлагать свою разработку. Без особой надежды она кликнула в окно, да так и застыла, не веря своим глазам.
— Ничего себе! — пробормотала она, уже хватая телефон.
Тони добирался до Темпл-Филдз дольше, чем рассчитывал. На выходе из спецгоспиталя он столкнулся с Эйденом Хартом, который потребовал собрать консилиум для обсуждения состояния одного из пациентов Тони.
— Не сейчас, Эйден, — нетерпеливо отмахнулся Тони.
— Нет, Тони, сейчас. В конце концов, сегодня один из дней, в которые ты, согласно контракту, должен находиться здесь, — неумолимо напомнил Харт.
— Ты знаешь, что это чистая формальность. Я отрабатываю свои часы — черт побери, намного больше часов, чем оговорено в контракте, — тогда, когда удобно мне и моим пациентам.
Харт постарался примиряюще улыбнуться:
— Что же у тебя за важное дело, если не может подождать пару часов?
— Убийца проституток, — нервничая, ответил Тони. — Он похитил сотрудницу полиции. Думаю, она пока еще жива.
— Но ведь это работа полицейских. Не рассчитывают же они, что ты, врач, станешь искать ее? — заметил Харт, добавив в вопрос изрядную долю иронии.
— Нет. Но я кое-что узнал от Тайлера и должен теперь осмыслить, как это может продвинуть следствие.
Харт был ошеломлен:
— Тайлер говорил с тобой?!
— Да, сказал несколько слов. Я знаю прозвище убийцы, а может, человека, стоящего за убийцей.
Харт вытаращил глаза:
— И какое же прозвище?
— Эйден, я не могу сообщить его тебе. Это конфиденциально.
Харт облизал пересохшие губы:
— Хорошо-хорошо. Но что ты подразумеваешь под словами «человек, стоящий за убийцей»?
Тони нахмурился:
— Сейчас у меня нет времени, Эйден. Мне необходимо в город.
Харт положил руку ему на плечо:
— Извини, Тони. Ты мне нужен на консилиуме. — Он подтолкнул его назад, к коридору. — Так что там насчет «человека, стоящего за убийцей»?
— Это лишь предположение. Я не готов пока говорить, — уклончиво ответил Тони, озабоченный тем, что Харт настойчиво вторгается в его профессиональную жизнь, не имеющую отношения к госпиталю.
Однако ему пришлось смириться. Внутренне кипя, Тони присутствовал на консилиуме, из чувства долга поддерживая своего пациента.
Под конец он все-таки улизнул, вернулся на улицы Темпл-Филдз и там прошагал по пути похитителя Полы, пытаясь вычислить, откуда тот мог появиться. Тони шел, почти беззвучно шевеля губами, не замечая удивленных взглядов прохожих. Дважды его останавливали полицейские, совали ему фото Полы, а потом смущенно извинялись, когда Тони объяснял, кто он такой и что делает.
— Так где же она? Почему ты не отдал ее нам, как всех остальных? Почему не отдаешь Полу? Мы знаем, что ты сильный. Что ты пытаешься доказать? — бормотал он себе под нос, выписывая круги по улицам и переулкам.
Завернув за очередной угол, Тони едва не столкнулся с Джен Шилдз и Сэмом Ивенсом — те что-то горячо обсуждали под навесом букмекерской конторы.
— Крипер — вам это говорит что-нибудь? — с ходу спросил он, не тратя времени на пустые слова.
— Крипер?[9] Бротхел-криперы?[10] — уточнил Ивенс.
Джен покачала головой:
— Понятия не имею. Похоже на прозвище, только я ничего такого не слышала.
— У сутенеров ведь есть клички?
— Да, у некоторых есть. Но, как я уже говорила, здесь их почти не осталось, — ответила Джен.
— Поспрашивайте у местных, может, кто-нибудь слышал? — попросил Тони.
— Конечно. А зачем? — поинтересовался Ивенс.
Тони пошарил глазами вокруг, будто ответ мог притаиться в каком-то из соседних домов.
— Тони? — подтолкнула его Джен.
— Я предполагаю, это человек, которого знал Дерек Тайлер, — ответил Тони, очнувшись от размышлений. — Некто, способный пролить свет на эти убийства. Хотя бы немного.
— Я не помню в его истории болезни ссылок на какого-то подобного человека, — сказал Ивенс.
— Да там их и нет. Он сам сказал мне о нем. — Тони по-прежнему водил глазами по стенам домов, его мысли были где-то далеко.
— Вы разговорили Тайлера? — не веря своим ушам, переспросил Ивенс.
Тони рассеянно наморщил лоб.
— Пока еще не очень, — пробормотал он. — И я не рассчитываю, что он поделится со мной чем-то еще, пока я не докажу ему, что заслуживаю этого.
Он двинулся прочь, не замечая их изумленных взглядов. Добрался до конца улицы и свернул в улочки и переулки. Наконец вышел на место, где Полу слышали в последний раз.
— Мне кажется, здесь какой-то заколдованный круг, — проговорил он и прислонился к калитке, совершенно не догадываясь о ее роли в этой истории. — Ты любишь присылать нам известия. Так почему ты растворился в воздухе? Ты Крипер. Ты любишь звучание собственного голоса. Так почему ты больше не говоришь с нами? Мы что-то не то сделали? Не то сказали? Или наоборот — не сделали или не сказали? — Он застонал и спрятал лицо в ладонях. — Как мне хочется понять, вычислить, что же тут происходит, черт побери!
Когда совершенно расстроенная Кэрол вернулась из Манчестера и вошла в кабинет, ее уже ждал Кевин. Встреча с родителями Полы была тяжелой. Отец, электрик, владелец маленькой мастерской, запаниковал уже после просьбы Кэрол о встрече. Он не сомневался, что она привезет известие о смерти дочери. Миссис Макинтайр сидела застыв, словно пыталась остановить время, плохо понимая, что говорит Кэрол.
Когда Кэрол объяснила ситуацию, страх отца, как и следовало ожидать, сменился на гнев. Он требовал ответов, которых Кэрол не могла дать, и жаждал найти виновных. Кэрол выдержала бурю их эмоций, успокаивала как могла опечаленных родителей и выскочила из скучноватого одноквартирного дома рядовой застройки, дав обещание держать их в курсе поисков.
Встреча оставила в ее душе опустошенность и чувство вины. Вскоре их еще больше усилил недолгий восторг, который она испытала после новостей от Стейси. Как могла она чему-то радоваться, если Пола находится в руках безжалостного убийцы, который слишком явно наслаждается видом смерти, чтобы оставить ее в живых?
