который мы вели прошлой ночью? — спросил он, рассчитывая, что отвлечет ее внимание и она не заметит ничего необычного в его поведении.
Кэрол подняла брови:
— Нет, если ты хочешь, чтобы Брэндон всерьез относился к твоим словам.
— А ты думала об этом?
Кэрол пригладила волосы. Она выглядела усталой и расстроенной.
— Да, но, по-моему, это нам не поможет. Извини, Тони. Если сейчас у тебя нет ничего конкретного, все остальное потом.
Он встал:
— Ладно. Я понял. Поеду домой. Там мне лучше работается.
— Хорошо, потом поговорим, — машинально отозвалась она. Приложив к уху трубку, она уже набирала номер.
Тони вышел на улицу и поймал такси. Достал из кармана бумажку, назвал водителю адрес, сел на заднее сиденье и уставился в окно. Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил, как начал говорить вслух. Не замечал он и пристальных глаз таксиста в зеркале заднего вида. Его занимал лишь процесс, происходящий в голове убийцы.
— У тебя никогда не было того, что хотелось, — бормотал он. — Злая волшебница дала тебе при крещении незавидную долю и мозги, чтобы сознавать, насколько она незавидна. Так что ты постепенно учился использовать силу, прятать уязвимость, мстить за обиды, учился скрывать слабость за демонстрацией силы. Но невозможно без неудач, и вот ты теряешь уверенность в себе и ищешь возможности подкрепить ее, способ увеличить свои силу и власть. Ты становишься Голосом. — Он удовлетворенно кивнул.
В этом был смысл. Натянутая, но все-таки логика.
— Поначалу ты черпаешь силу в чужой слабости, — негромко продолжал Тони. — Находишь благодарного слушателя в Дереке, заставляешь его выполнять приказы и контролируешь каждое движение своей марионетки. Дерек проваливается, и ты остаешься ни с чем. Требуется время, чтобы вылепить из другой воли то, что тебе нужно. Ты находишь еще один податливый мозг, над которым можешь господствовать, еще одну голову, в которую можешь залезть, — и все начинается сначала. И вдруг появляется шанс заполучить жертву — ровню тебе, и ты не можешь устоять против такого искушения, верно?
Его монолог прервал обеспокоенный таксист:
— Эй, приятель, у вас все в порядке?
Тони подался вперед:
— Пока нет. Но надеюсь, скоро все наладится.
Секрет моего успеха — в моей способности применять планы к меняющимся обстоятельствам. Эту обезьяну пришлось дрессировать довольно долго, и у меня появилась надежда, что так же долго ее можно будет заставлять на меня работать. Но не тут-то было: выяснилось, что недоумок подловат, — а это риск, который я не могу себе позволить. В Тайлере можно было не сомневаться, он хранил верность, поскольку вкладывал много личного в задачу, поставленную мной. Этот же предаст меня, даже не сознавая, что делает.
Я подъезжаю к дыре, где он живет, и ставлю тачку за углом. Темнеет, все слишком торопятся попасть в тепло, чтобы обращать на меня внимание. Гляжу в зеркало заднего вида, не следит ли кто за мной, достаю из бардачка пушку — она приятно ложится в ладонь.
Когда вокруг пустеет, вылезаю из машины и, пригнув голову, быстро дохожу до нужного подъезда. Ключ у меня есть. Я взбегаю по ступенькам до первой площадки. Там две грязные зеленые двери. Рукой в перчатке стучу в одну из них, с намалеванной четверкой.
Сердце учащенно бьется. Мне еще никогда не приходилось делать это вот так, лицом к лицу, и мне любопытно, как это бывает. Идут секунды, дверь приоткрывается на пару дюймов, Карл глядит в щелку, на нем мятая майка и драные шорты. Морда заспанная, неприветливая.
— Хай, — узнав меня, говорит он, и его толстые губы расползаются в ухмылке. — Вот уж не ждал.
Он впускает меня в затхлую, запущенную комнату. Неубранная постель, ворох одежды, на стене постер с Бритни. Воняет потом и спермой — придурок занимается мастурбацией. Всякий раз, приходя сюда, я впадаю в депрессию при мысли: и это самое лучшее, что мне удалось найти.
Карл что-то бубнит, но мне сейчас не до болтовни: надо быть совсем в другом месте. Вытаскиваю пушку и с удовольствием смотрю на его рожу — недоумка охватывает паника. Даже он способен сообразить, что предвещает дуло у виска. Тесню его к постели.
— Я делал все, что приказано. Я никому не говорил, — скулит он. Натыкается, пятясь, на кровать и падает. Ползет, рыдая, к изголовью. — Клянусь, я не сдам тебя.
Сосредоточиваюсь и нахожу внутри себя Голос — тот, которому он привык подчиняться: «Ляг, Карл, ляг, и все будет хорошо. Я Голос. Я твой Голос. Что бы я ни приказывал тебе делать, все для твоего блага. Я Голос, Карл. Ляг».
Это срабатывает. Его подсознание берет верх над паникой, он покорно подчиняется. Дрожит, потеет, но подчиняется.
Я беру подушку — в глазах этого урода надежда, — накрываю ему голову, приставляю к подушке дуло.
«Я Голос, — напоминаю я. — Я твой Голос». И нажимаю на спусковой крючок.
Кэрол подняла голову от материалов, которые читала: в офис кто-то вошел. Она узнала судебного эксперта.
— Мы получили результат из АФИС, — сообщил он.
— Кто это? — Она вскочила и взяла из его рук заключение. — Карл Маккензи. Двадцать шесть лет. Хранение конопли, экстази, появление в общественном месте в непристойном виде…
— Я знаю его, он мелкий пушер, — сказал Кевин. — Ошивается в кафе «У Стэна».
— Последний адрес: Брэдфилд, Гроув-террас, дом семь, квартира четыре, — прочитала Кэрол. — Пошли, Кевин, возьмем его. — Она протиснулась мимо эксперта и позвала Меррика.
— Он отправился вздремнуть, — напомнил ей Кевин. — Сейчас позвоню ему на мобильный.
— Не нужно. — Кэрол покачала головой. — Стейси, одевайтесь!
Эксперт стоял в дверях кабинета, наблюдая за их сборами.
— Спасибо за упорную работу, ребята, — с сарказмом произнес он, напоминая про свои труды, но Кэрол, Кевин и Стейси уже бежали по коридору
— Поедем на моей машине, — крикнул Кевин. — У меня есть мигалка.
Через пару минут Кэрол, порывшись в бардачке, достала синюю мигалку, ухитрилась подключить ее к гнезду прикуривателя, открыла окно и прилепила к крыше.
Они ехали по улице, запруженной транспортом. Кевин непрестанно сигналил, свет мигал, автомобили уступали им дорогу, но все равно — продвигались они ужасно медленно.
Кэрол в отчаянии грызла ногти.
Господи, прошу Тебя, помоги нам найти Карла Маккензи. Прошу Тебя, пусть он выведет нас на Полу, молилась она про себя.
Тони расплатился с таксистом и долго рассматривал дом — современное здание из кирпича, часть удручающе однообразной застройки довольно далеко от центра. Он стоял в конце тупика, из его окон был виден каждый автомобиль, въезжающий с улицы. Тони ничуть не удивился: Крипер хочет контролировать все вокруг.
Дом Джен Шилдз был лишен какой-либо индивидуальности: белые стены, белая входная дверь, белые гаражные ворота, скучная тротуарная плитка, аккуратный газон с кустиками через равные промежутки и хвойными деревцами по углам, все подстрижено с удручающей педантичностью. Взгляду просто не на чем задержаться.
Тони прошел по дорожке и попробовал открыть один из двух замков ключом с бородкой. Получилось не сразу, но Тони пошевелил, подергал, и замок поддался. Первый йельский ключ не подошел, второй легко провернулся — дверь открылась, и тут же настойчиво запищала сигнализация. Тони пошарил глазами вокруг и увидел контрольную панель. Пока ему везло — система охраны отключалась с помощью ключа, а не электроники. Мгновенно вспотевшими руками он повозился с двумя маленькими ключами, всунул один из них в паз и повернул.
Стало тихо. Обеими ладонями Тони вытер пот с лица и приступил к обследованию дома, который считал логовом Крипера, хотя его убеждение пока не подкреплялось доказательствами, которые могли бы устроить полицейских. Он представил себе Кэрол. «Все дело в презрении Шилдз к слабым, в том, как она говорила насчет силы и уязвимости», — сказал бы он и непременно заметил бы на лице Кэрол борьбу между желанием поверить ему и пристрастием копа к осязаемым доказательствам. Было, конечно, кое-что еще, но тоже из области теорий. С самого начала Тони не давал покоя перерезанный проводок рации. Если бы Пола это заметила, она бы пнула своего похитителя и скрылась — это она может. Значит, все было выполнено тихо и грамотно. Чтобы провернуть все так ловко, похититель, кто бы он ни был, должен был знать, а не полагаться на случай. Из этого следовало, что круг подозреваемых сужается до членов группы Кэрол.
Поначалу Тони заинтересовали Чен и Ивенс, которые из-за иной расовой принадлежности могли чувствовать себя аутсайдерами. Нетрудно вообразить, как с годами в них накапливалось недовольство, как они ощущали бессилие перед организацией, которая неумолимо контролировала всех и вся. Чен показалась ему особенно вероятной кандидатурой — из-за ее одержимости техникой. Ей было непросто общаться с людьми, и это, будь она убийцей, могло вызвать у нее искушение действовать чужими руками. В Ивенсе тоже сквозили холодок и отстраненность, говорившие о том, что он мог использовать в своих целях других людей.
Позже он догадался, что Джен тоже аутсайдер, к тому же у нее есть кое-что общее с Полой, поэтому он так построил утреннюю беседу с Джен, чтобы она подтвердила его предположения. Получилось. Еще он вспомнил, что Джен, по словам Кэрол, ездила с Полой выбирать одежду для вечерней «роли» и помогала той одеваться. Никто лучше Джен не смог бы расположить проводок в удобном для похитителя месте — на спине. Вот почему Тони, руководствуясь только своей интуицией, проник в дом Джен.
Он зажег в холле свет. Риск, конечно, но много ли он сумеет найти в темноте? Всюду, куда падал взгляд, пол был покрыт толстым кремовым ковролином. Чистый, без единого пятнышка, он уходил в гостиную, поднимался по лестнице. В доме ни детей, ни животных. Тони посмотрел на свои грязные ботинки и увидел у входной двери шлепанцы. Ничто из внешнего мира не имело права загрязнять это жилище.
Он прошел к дверям гостиной и остановился: большая комната, через арку видна столовая. Две больших кремовых софы, на каждой по четыре положенных через равные промежутки подушки цвета бургундского вина. Перед одной — кофейный столик из стекла и дерева, на нем свежая утренняя газета и «Радио Таймс», безукоризненно выровненные. Стены чуть темней, чем ковер. Над декоративным камином репродукция в раме — геометрическая композиция Мондриана.[13] Угол занимал телевизор с плоским экраном, под ним дивиди- и видеоплееры.
Сбоку от камина в стену были встроены книжные полки. Тони направился было к ним, но его внимание привлек ноутбук на обеденном столе. Пройдя в арку, он открыл его и включил. Пока тот загружался, Тони вернулся к книжным полкам.
— Здесь что-нибудь должно быть, — пробормотал он.
На нижних полках лежали видеокассеты, на верхних — книги. Большинство на лесбийскую тематику, от дешевого чтива до более серьезных авторов, таких как Сара Уотерс, Али Смит и Жанетт Уинтерсон, и — довольно неожиданно — полдюжины триллеров Джона Бьюкена в потрепанных твердых обложках. На верхней полке юридические и полицейские справочники. Он наклонился, читая названия видеокассет. Преобладали американские коп-шоу вроде «Закона и порядка», но была и лесбийская классика: «Связанные» и «Покажи мне любовь». Он наугад вытащил пару коробок — их содержимое соответствовало названию.
— Что-нибудь должно быть, — повторил Тони и вернулся к ноутбуку. Какая жалость, что он не силен в технике и знает лишь те программы, с которыми работает! Сюда бы Стейси Чен, подумал Тони и сам себя перебил: — Нет, в компьютере ты ничего лишнего держать не станешь. Для этого ты слишком умна. Ты знаешь, что умеют такие, как Стейси. Ты наверняка нашла место, откуда легко доставать заветные записи, чтобы не оставлять следов в компьютере.
