не изменился». С вами Бинди Блис, я помогу вам скоротать ночь на «Радио один», любимой станции в стране бита. Все вы уже знаете или скоро узнаете, что сегодня вечером умер Робби Бишоп. Еще два месяца назад у нас с Робби был роман. Он сделал мне предложение, и я согласилась. До алтаря мы в итоге так и не дошли, но он остался моим лучшим другом. Почему мы остались близки? Одна из причин — музыка. Мы оба любили одни и те же звуки, те самые, которые вы слышите каждую ночь в моей программе. У каждого есть своя десятка любимых вещей, и Робби не был исключением. Мы с Робби частенько лежали в постели воскресным утром, составляя воображаемые диски, которые можно было бы захватить на необитаемый остров. «Счет не изменился» всегда попадал в его список хитов. Сегодня мне грустно. Я потеряла человека, который много для меня значил. Поэтому моя сегодняшняя программа станет данью памяти мужчине, которого я любила. Мужчине, который был по-настоящему особенным. Не волнуйтесь, никакой трагедии не будет. Не надо слез. По крайней мере в ближайшие два часа. Нет, я просто дам вам послушать те звуки, которые любил Робби. Данс и транс, хип-хоп и трип-хоп и, может быть, чего-нибудь еще. Так что держите ушки на макушке, и пусть ваши ноги двигаются как им захочется под песенку «Впитывай мой ритм» от «Рехэб бойз».
Ее последние слова потонули в безумном ритмическом биении: так начиналась композиция с барабанами и басом, от которой у Кэрол сразу завибрировала грудная клетка.
Она убавила звук, чтобы они снова могли друг друга слышать.
— Похоже, ей удалось лучше справиться с ситуацией, чем ведущим новостей. Как ее зовут — Бинди? Это что, ник? Или уменьшительное?
— Судя по ее сайту, уменьшительное от «Белинды».
Кэрол улыбнулась. Разумеется, Сэм успел почитать о ней в Сети. Что и говорить, Сэм никогда не упускает случая тем или иным способом раздобыть информацию. Если эту способность направить в нужное русло, она может принести огромную пользу. Но по натуре Сэм — не командный игрок. Ей всегда приходится следить, чтобы он не забывал делиться сведениями.
— Ну да, — отозвалась она. — Наверняка мать по-прежнему зовет ее Белиндой, и это ее доводит. А откуда она? Судя по акценту, не из Средней Англии, но я не могу определить точнее.
— Откуда-то из восточных графств, — ответил Сэм, беззвучно постукивая пальцем по рулю. — Кажется, из-под Норвича. Она ничего.
— Наверно, я старовата для таких звуков.
— Вот уж не думаю. Скорее, тут дело во вкусе, чем в возрасте.
— Пожалуй. Хотя у меня сейчас не так много времени остается для музыки.
Они замолчали. Когда композиция закончилась, Бинди сказала:
— Сегодня вечером мы все услышали, что кто-то отравил Робби. У меня это просто в голове не укладывается. Какую же надо иметь извращенную психику, чтобы подсунуть человеку яд, от которого тот будет мучительно умирать несколько дней. Для этого нужно очень сильно ненавидеть. А я не знаю никого, кто мог бы настолько ненавидеть Робби. Как можно ненавидеть человека, который любил, например, такую песню?
Она оказалась права. В музыке, которую она поставила, была заразительная энергия, и ноги у Кэрол сами по себе стали постукивать в такт. Она глянула на часы. В Лондон они приедут, видимо, примерно за полчаса до окончания передачи Бинди. Будем надеяться, она еще сохранит возбуждение после прямого эфира и согласится побеседовать. Кэрол нужно было, чтобы Бинди откровенно рассказала им о Робби. Это куда важнее, чем здоровый сон Бинди Блис. Да и ее собственный.
Было одиннадцать вечера, но «Аматис» только начинал оживляться. Приглушенный свет, оглушительный уровень звука, в воздухе — смесь алкоголя, табачного дыма, парфюмерии, потных, разгоряченных тел. Пола с Кевином оставили Крис в неряшливом кабинетике управляющего клубом. Впрочем, Крис не надеялась выудить здесь что-то ценное.
— К тому времени, как Робби начал оттягиваться со своим однокашником, возле стойки началось форменное столпотворение, — заявила приглашенная свидетельница. — Слишком много фанатов пытались обратить на себя их внимание. Сомневаюсь, чтобы они заметили, с кем он. Если кто-то из них и углядел, что с его питьем вытворяют что-то неладное, то по чистой случайности. И эти люди уже давно позвонили бы либо нам, либо репортерам. Нет, если уж кому-то сегодня и повезет, так это вам двоим.
Но Пола в этом сомневалась. Для большинства тех, кто приходит в «Аматис», смысл хорошего вечернего или ночного времяпрепровождения состоит в том, чтобы употребить такое количество спиртного и наркотиков, которое свело бы к минимуму вероятность того, что на другой день вы сможете сколько- нибудь отчетливо припомнить, что с вами происходило накануне.
Все эти люди озадаченно глядели на Полу, когда она спрашивала, были они здесь в прошлый четверг или нет. Как только Поле удавалось втолковать собеседнику, кто она такая и чего хочет, — с помощью жеста или демонстрации служебного удостоверения и фотографии Робби, — большинство собеседников пожимали плечами в знак того, что ничего не помнят или же им все это безразлично.
Через час она вынуждена была признать, что удача от нее сегодня отвернулась. Мечтатели, с которыми она поговорила, пребывали в расстроенных чувствах — либо из-за того, что упустили последний шанс сфотографироваться с Робби Бишопом, либо, что еще печальнее, из-за того, что видели его, но толком не сумели осознать этот факт. Только один парень рассказал ей, что видел Робби у барной стойки: тот пил, причем не один.
— Он пил с мужчиной или с женщиной? — нетерпеливо спросила Пола.
— С каким-то типом. Я его не узнал, так что не стал, короче, обращать на него внимание. Я бы, может, его попросил меня щелкнуть вместе с Робби, но я, короче, забыл зарядить телефон, он у меня отрубился, и я, короче, не парился насчет фотки.
— А вы его когда-нибудь раньше видели, этого парня? — Пола не готова была отступиться так рано.
— Я ж вам говорю, я на него, короче, особо не глядел. Без понятия, видел я его или как. Может, да, а может, и нет. Я его, короче, не рассмотрел.
— Высокий? Низенький? Волосы светлые? Темные? — Пола старалась не показывать раздражения.
Свидетель помотал головой:
— Правду вам сказать, я тогда хорошо принял. Я на него не особо-то пялил глаза. С Робби и с такими, как он, всегда так. Встретишь где-нибудь случайно — вылупишься на него и совсем, короче, не замечаешь, с кем он. Если только это, короче, тоже не какая-нибудь знаменитость. Или не какая-нибудь клевая девчонка. Ты просто стоишь и думаешь: «Черт, да я ведь рядом с самим Робби Бишопом». — Вид у него сделался удрученный.
В унынии Пола протолкалась к углу барной стойки и попыталась привлечь внимание кого-нибудь из персонала. Пот лил с нее градом, ее мучила жажда. Наконец один из облаченных в черное служащих принял ее заказ. Ожидая сдачи, Пола рассеянно смотрела перед собой.
У нее вдруг перехватило дыхание: она заметила крошечную камеру видеонаблюдения, угнездившуюся среди прожекторов, ярко светивших вниз на гранит стойки.
— Ах ты моя красавица, — прошептала она.
Когда бармен вернулся с пригоршней монет, он с удивлением обнаружил, что посетительница исчезла.
Тяжелая дверь, наглухо отделявшая студию от каморки звукорежиссера, открылась, и на пороге возникла Бинди Блис; в руке у нее болталась полупустая бутылка минеральной воды. Другой рукой она стянула с головы повязку цветов Африканского национального конгресса, высвобождая темные кудри. Кэрол подумала: они наверняка являли собой колоритную пару — красавчик Робби, типичный англичанин, и смуглокожая Бинди. Эта масса волос, черные джинсы и облегающий черный топик подчеркивали стройность ее фигуры. Кэрол решила, что ей вполне могла бы подойти детская одежда.
— Все путем, Дикси? — спросила она у коренастой женщины, сидящей за пультом.
— Да, все тип-топ. Умничка, Бинди. К тебе вот гости, — молвила Дикси, дернув головой в сторону Кэрол и Сэма, примостившихся на двух других креслах.
