Трахнутый.
— Зачем же ждать? Если ты чем-нибудь займешься, тебе сразу станет легче. Хватит, Трахнутый, возьми себя в руки и перестань киснуть. Видишь, я не кисну, а все потому, что мне нужно строить дома, нанимать и увольнять людей, заниматься другими делами. Довольно хандрить, приятель. Если легавые появятся, мы с ними как-нибудь разберемся, а если нет... то и с этим мы тоже разберемся. О'кей?
— А как насчет ФБР? — спросил Трахнутый, снова мрачнея, и я понял, что о таинственной портсмутской операции он снова забыл.
— Неужели ты боишься ФБР, Трахнутый? Что-то я тебя не узнаю! Где тот неистовый, дерзкий республиканец, которого я повстречал двадцать лет назад? Серьезно тебе говорю, Мак-Гиган, не вешай нос на квинту, а лучше займись делом. Не хочешь торчать здесь — съезди куда тебе нужно, только, ради всего святого, делай что-нибудь! А если ничего путного в голову не приходит, могу предложить помахать лопатой у меня на стройке. Рабочие руки мне всегда нужны.
Трахнутый резко встал и... рассмеялся:
— Ты прав, Джерри. Прав, как всегда.
Джерри порывисто обнял приятеля:
— Вот так-то лучше, старина. А теперь — проваливай.
Трахнутый кивнул мне и вышел. Джерри дружески толкнул меня кулаком в плечо:
— Тебя тоже касается, Шон. Брысь!
— На улице дождь.
— Ну и что? Или за те двадцать дней, что ты прожил в Америке, ты успел отвыкнуть от дождей? Вот что, пригласи-ка мою дочь прогуляться. Эта юная леди места себе не находит с тех самых пор, как отвезла Джеки в больницу. Можно подумать, ему предстоит операция на сердце или еще что-то в этом роде! В общем, делай что хочешь, только не торчи в доме, ясно?
Я поднялся.
— Кит, спустись-ка к нам! — позвал Джерри, повернувшись к лестнице.
— Зачем? — крикнула Кит из спальни.
— Сходите погуляйте с Шоном.
— На улице льет как из ведра! — возразила она.
— Иди сюда, кому говорят! — снова окликнул дочь Джерри и заговорщически мне подмигнул. Возможно, я ошибался, но у меня сложилось впечатление, что Джерри с каждым днем испытывает ко мне все большую симпатию, в то время как Джеки нравится ему все меньше и меньше. Не исключено даже, что он бы не особенно возражал, если бы я стал бойфрендом его дочери вместо малыша-серфингиста. Что касалось меня, то я был совсем не против.
Появилась Кит. Она была очаровательна, даже когда хмурилась. На ней были черный топик, черные джинсы и высокие армейские ботинки.
— Ну что еще? — раздраженно осведомилась она.
— Забирай Шона и сходите погуляйте. Вам обоим необходимо развеяться, — сказал Джерри.
— Я жду звонка Джеки, — возразила Кит.
— Да успокойся ты, ничего с ним не случится. Если будет нужно, я сам за ним съезжу. А теперь прочь с глаз моих — оба!
Кит с обидой покосилась на меня, но ослушаться отца не посмела.
— Давай возьмем плащи, — сказала она мне с энтузиазмом человека, идущего удалять больной зуб.
Дождь. На тропинке размыло все следы. Под ногами хрустят ракушки. Ветер раздувает большой черный плащ Кит, словно парус. Я иду с подветренной стороны, и его полы хлещут меня по ногам.
— Куда мы идем? — спрашиваю я.
— Мы же на острове, — отвечает она, — а значит, и идти нам особенно некуда.
— Ну, не хочешь — не говори. Я не настаиваю.
И она не говорит.
Берег совершенно пуст, если не считать нескольких сумасшедших собачников, прогуливающих своих питомцев, да бродяг, которые прочесывают пляж в поисках потерянных вещей. Мы шагаем молча, пока не достигаем дальней оконечности острова.
Здесь расположен маяк, опорный пункт Береговой охраны и длинный бетонный пирс, защищающий вход в естественную гавань Плам-Айленда.
— Давай сделаем одну вещь? — говорит Кит, заговорщически улыбаясь.
— Какую?
— Ну, соглашайся же! — смеется она. На лице Кит выражение лукавой угрозы. Она идет к песчаной косе, венчающей остров, выбирает небольшую плоскодонку и, сняв башмаки, сталкивает ее в воду.
— Что ты делаешь?
— Залезай скорее! — торопит она. — Я сама буду грести. Ты просто сиди и ничего не делай.
— Это твоя лодка?
— Нет, конечно.
Я забираюсь в лодку. Кит вставляет весла в уключины и выгребает в пролив, где встречаются воды реки Мерримак и Атлантического океана. Волна сегодня не слишком сильная, но из-за дождя на воде почти никого нет. Кроме того, у неба такой вид, будто вот-вот может налететь ураган.
— Куда мы плывем? — спрашиваю я.
— Туда, — говорит Кит, показывая на какую-то точку на дальнем берегу реки.
— В Нью-Гемпшир? — пробую угадать я.
— Глупый! — смеется она. — Это еще Массачусетс.
— Знаешь, я ведь не очень хорошо плаваю, — говорю я и улыбаюсь, чтобы скрыть тревогу.
— Не волнуйся, все будет в порядке.
Она гребет против течения реки и отлива, и лодка продвигается медленно. Кит приходится прилагать все силы, чтобы нас не вынесло обратно в океан.
— Давай я немного погребу, — предлагаю я.
— О'кей, — соглашается она.
Со многими предосторожностями мы меняемся местами, и я берусь за весла. Кит сидит теперь на корме, мокрая, улыбающаяся, влажные волосы прилипли к разгоряченному лбу. Настоящая наяда или рыбачка — изящная, естественная, озорная. Волны то и дело перехлестывают через планширь, потом нас раскачивает проходящий мимо катер Береговой охраны, но мы все же оказываемся на середине пролива. Теперь уже нет разницы, плыть вперед или поворачивать назад, и я гребу дальше. Отлив пытается утащить нас с собой, и, приноравливаясь к нему, я сильнее налегаю на левое весло.
— У тебя очень хорошо получается, — говорит Кит. На ее щеках розовеет румянец, а глаза кажутся зелеными, как волны. Еще через десять минут наша лодка начинает скрести дном по песку. Последнее усилие, и мы оказываемся на северном берегу реки Мерримак. Здесь мы вытаскиваем лодку на каменистую полоску пляжа, за которой начинаются высокие дюны, поросшие песчаным тростником и низкорослым кустарником.
— Что это за место? — спрашиваю я.
— Государственный природный парк. Это очень уединенное место — сюда ведет только одна дорога, и по ней мало кто ездит. Раньше я часто приплывала сюда на лодке, чтобы выкурить косячок. Отличный вид, правда?
С берега, где мы стоим, действительно видны почти весь Плам-Айленд, Ньюберипорт, а также изрядный кусок Атлантики. Бурный серо-седой океан кажется мне более близким и знакомым, чем в теплую, ясную погоду, когда и вода, и небо приобретают одинаковый лазурно-голубой цвет.
— Отсюда, наверное, можно рассмотреть твой дом, — говорю я.
— Можно. — Кит согласно кивает. — Вон тот большой — это он. Ну, где флаги...
— Знаешь, мне кажется, что американский флаг все-таки должен висеть выше остальных, — говорю я.
— Ты что, американский патриот, что ли?
Ветер крепчает, и мы прячемся в дюнах. Кит зябко обнимает себя за плечи и ближе придвигается ко
