последние несколько месяцев. Жаль, что все руки не доходят, есть дела и поважнее.
Я вздохнул, с омерзением скомкал бумажку и выбросил в ближайшую урну.
Пьяный американец, вероятно, просто-напросто дерется с проституткой.
П. Бак… Мне пришла в голову мысль: а что, если в городе гостит группа «R. E. M.»? Их гитариста зовут Питер Бак, которого однажды арестовали из-за пьяных выходок в самолете компании «Бритиш эйрвейз». Я потряс головой. Не может быть! Если бы американская рок-звезда остановилась в моем отеле, я узнал бы об этом первым. И все же, поскольку Питер Бак был одним из моих кумиров, я почти перелетел улицу на крыльях надежды.
Здание отеля — сияющее стекло и изогнутая сталь — напоминает творения Фрэнка Гэри, правда если бы гениальный архитектор приступил к проекту в не задавшийся с утра день.
Ночной администратор, эквадорец Тинко, поджидал меня у двойных дверей. Губы у него тряслись.
— В курсе, — буркнул я, не дав ему раскрыть рта.
— Номер Y на пятидесятом этаже, поторопись, ради бога, скоро прибудет японский посол! — чуть ли не хныкал Тинко, сжав руки в умоляющем жесте.
— Да знаю я! Прекрати психовать, расслабься!
— Одна девчонка в этом замешана, — нехотя промямлил Тинко, уныло уставившись в пол.
— Кто такая? Проститутка?
— Горничная. Молодая, неопытная. — Он, видно, ожидал, что я заодно улажу и этот конфликт, даже не вникнув толком в суть дела.
— Хорошо. Я отошлю ее отдохнуть на недельку, а когда вернется, переведем на другую работу, а там посмотрим, насколько хорошо она умеет держать язык за зубами. Идет?
Тинко с готовностью кивнул. Зевая, я направился к лифтам.
Обычно в это время я уже принимал душ и вырубался часов до двух-трех пополудни, а вставал вместе со старыми перуанцами, которые по традиции к этому моменту просыпались после сиесты. К тому же ночка у меня выдалась утомительная и необходимо было хорошенько выспаться.
Меня грела надежда, что дело не займет много времени.
Я нажал на кнопку «Р», и лифт начал поднимать меня к пентхаусам на пятидесятом этаже. Согласно рекламе, отель был одним из самых высоких зданий в Южной Америке, но, видно, даже скоростные лифты, когда торопишься, двигаются с черепашьей скоростью.
Пока лифт полз вверх, я разглядывал свое отражение в зеркале.
Прическа «ежик» осталась еще со службы в спецназе. Волосы у меня светлые, но все же я заметил за ушами несколько седых волосков, отчего показался себе старше, чем есть на самом деле, тем более что перуанское солнце сильно подкоптило мою бросающуюся в глаза ирландскую бледность.
Двери лифта разъехались.
Проверив обе свои пушки и подтянув брюки, я повернул налево, направляясь к номеру Y.
Из холла доносились звуки потасовки. Нет… похоже, постоялец громит мебель и пока еще полон сил.
Я ускорил шаг.
А тут красиво! Пол застелен толстенными коврами золотистых оттенков, на стенах картины, запечатлевшие Анды и индианок в высоких шляпах-котелках, свежие цветы в вазах, из окон открывается великолепный вид на туманное побережье.
Завернул за угол и увидел незнакомую горничную и Тони, одного из своих помощников. Они спокойно стояли рядом с номером. Тони улыбнулся и указал большим пальцем на дверь.
— Что, совсем плохо? — поинтересовался я.
— Я бы не сказал… Комнату он, конечно, разнес, но сам пока не покалечился, — выдохнул Тони.
— Он один?
— Да. Пытался, правда, затащить в номер Анхелику, — ответил Тони. — Она плохо понимает по- испански, потому и не догадалась, что ему от нее было нужно.
Анхелика кивнула. Молодая индианка с простоватым лицом совсем недавно рассталась со своей горной деревушкой. Я вытащил бумажник и извлек десять двадцати долларовых купюр. Протянул деньги Анхелике и попросил Тони:
— Скажи ей: она ничего не видела и не слышала.
Тони кивнул и повторил девушке мои слова на кечуа — языке горных индейцев.
Индианка взяла деньги с видимым удовольствием и поклонилась.
— Пускай недельку хорошенько отдохнет. — Я добавил еще несколько купюр. — Небольшой отпуск ей не повредит.
— Не за что. Мне жаль, что он тебя напугал, — ответил я. Тони перевел.
Я улыбнулся девушке и сказал: «
— Сильно расстроился человек… — заметил Тони.
— А кому, черт побери, сейчас хорошо?!
— Никому. Разве что моей собаке, — изрек Тони.
— Да, кстати. Это, часом, не Питер Бак, рок-звезда? — спросил я его.
— Э-э-э… Питер Бак? Из какой группы?
— «R. Е. М.».
— Не-a… Я этого не особенно разглядывал, — признался Тони, — но ему под шестьдесят, грузный, лысый… На мой взгляд, не очень-то похож на рок-звезду.
— Тогда, возможно, это Ван Моррисон, — пробормотал я и, глубоко вдохнув, вломился в комнату.
Выйдя из лифта на своем этаже, я направился к закрепленной за мной комнате-угловушке. В коридоре лежали ковры попроще, да и на стенах висели всего лишь репродукции. Но все равно здесь было классно.
Дело оказалось несложным. Я заставил мистера П. Бака сесть на кровать, и мы мирно побеседовали. Он сетовал, что горничная отказалась заняться с ним сексом, хотя он предлагал приличные деньги. Я выслушивал жалобы старика, а Тони тем временем подмешал в джин-тоник «зелье», и вскоре бедолага вырубился. Служба уборки ликвидирует в номере последствия его безумств, стараясь его не разбудить. Вероятно, он и не вспомнит о происшествии, до тех пор пока не увидит счет, который будет больше обычного тысяч на пять.
Словом, день как день, ничего сверхъестественного.
Я нашарил в кармане карту-ключ и открыл дверь. Зевнул так, что слезы на глазах выступили. Свет включать не стал. Несколько шагов мимо софы и музыкального центра-бумбокса, повернуть налево — и я в спальне. Поспать, проснуться и подкрепиться яичницей со стейком.
— Сеньор Майкл Форсайт? — раздалось с софы. Вспыхнул свет.
— Не двигаться! — скомандовал голос у меня за спиной.
Я взглянул в зеркальную дверь платяного шкафа. Тип, что стоял за спиной, целился мне в голову из пистолета. Явно лишнее: парень на софе держал в руках дробовик. Оба бандита были в безупречных, типично гангстерских, костюмах. Говорили они по-испански с северным акцентом. «Колумбийцы», — прикинул я, хотя, возможно, я просто отношусь к жителям этой страны с некоторым предубеждением.
— Ты Майкл Форсайт? — переспросил парень с пистолетом.
— Нет,
— Ты — Майкл Форсайт, — выплюнул в ответ бандит, на сей раз уже утвердительно.
Парень с дробовиком жестом приказал мне поднять руки, а первый быстро обыскал, забрав револьвер, бинокль и бумажник. Оба внимательно изучили фото на водительском удостоверении.
— Все верно. Это он, — заявил Дробовик.
