«Лучший из новичков телеэкрана-1999», «Лучший новый талант кинофестиваля „Сандэнс“-1998», «Подающему надежды в шоубизнесе-2000».
Все эти призы были давние, и я подумала, что на них его карьера и остановилась.
Ванная на втором этаже была увешана зеркалами, на полках теснились средства для ухода за волосами в таком количестве, что впору парикмахерскую открывать. Даже жены кубинских партийных функционеров не уделяли такого внимания своей внешности.
Я как раз с восторгом нюхала крем для кожи «Сливовый остров», как вдруг в зеркале увидела у себя за спиной хозяина дома.
Он ухмылялся:
— Я знаю, о чем ты думаешь. Ты вспоминаешь ту песню Карли Саймон, да?
— Простите, — пролепетала я, закрывая баночку крышкой.
— Ну Карли Саймон, помнишь?.. Песня Уоррена Битти. Да ладно, знаешь, не волнуйся ты так. Гм… тебя как зовут?
— Мария.
— Мария, я встретил девушку по имени Мария, — пропел он баритоном.
Этой песни я тоже не знала, но, поощряя его, улыбнулась.
— Я тебя раньше не видел, ты когда устроилась? — спросил он.
— Вчера была тут вечером, — призналась я.
— О господи, правда? Застала меня в мерзком состоянии. Мне очень стыдно. Честно тебе говорю, я вовсе не такая задница…
— Да нет, вы были со мной очень вежливы, — успокоила его я.
— Вежлив? Гм… Ну конечно, вежлив. Слушай, ты не против, я зубы почищу? А то Пол должен зайти с минуты на минуту.
Я пошла убирать постель, а он стал чистить зубы.
— Что думаешь об этой старой обители? — спросил он с полным ртом пены.
— Очень милая.
— Точно, и мне тоже нравится. Живу тут в лыжный сезон уже много лет. Остальное время в Лос- Анджелесе. Теперь понимаешь, откуда эти портреты. Не хочу, чтоб у тебя насчет этого были сомнения. Я — не псих. То есть на лбу ведь у человека не написано. Это Вероника Лейк в кофейной лавке. А там Натали Портман идет по улице.
Я не могла понять, о чем он говорит.
Он это заметил, сплюнул пену и утерся полотенцем.
— Фотопортреты. На стене. Когда снимаюсь, я этот дом сдаю. Никогда не знаешь, кто тут поселится. А вдруг директор по кастингу с какой-нибудь киностудии?.. Вот и вешаешь портреты — пусть знают, какие у тебя ценные связи. От связей у нас тут зависит буквально все. И только процентов на пять от таланта.
Он выпучил глаза, а я, не успев сочинить дальше, выдала себя улыбкой. Поняв, что я шучу, он расхохотался. Приятный, заразительный смех заполнил комнату.
— У-ух, вот это здорово! С тобой, сразу видно, надо держать ухо востро. Ты откуда?
— Из Юкатана.
— Юкатан, гм, это где-то там… гм, в Центральной Америке. Так мне кажется. Правильно?
— Нельзя сказать, что вы очень сильны в географии, — заметила я.
— Бог ты мой, совсем я тебя разочаровал! Это освежает. В Лос-Анджелесе горничная мои лобковые на интернет-аукционе продавала.
Я не знала, что такое «лобковые» и интернет-аукцион, но по морщинкам у него вокруг глаз догадалась, что он сказал что-то смешное, и улыбнулась.
— Срубила сотню баксов. Немного, конечно. Мне пришлось и самому два раза вступить в игру, чтобы поднять цену. — Он прислонился к стене и покачал головой. — Сумасшедший бизнес. Просто сумасшедший. Я бы такое мог тебе порассказать! Но не буду, я знаю парня, на которого ты работаешь, гм… этого с бородой, который тебе передохнуть не дает.
— Эстебан.
— Точно, Эстебан. Пол говорит, он может достать нам чуть ли не что угод… ну да ладно. Есть время выслушать одну короткую историю?
— Зови меня Джеком, пожалуйста.
— Просто Джек… Так вот, снимался я с Крузом в «Миссия невыполнима-три». Роль на две странички. Он меня, может, и не помнит. Заезжал сюда год назад, а к себе ни фига не приглашал, извини за мой французский. Гребаная Кидман и то там бывала, а они с Кэти — как материя и антиматерия… Ты, может, не в курсе: Николь Кидман — это его бывшая, а сейчас он женат на Кэти Холмс… Что-то я сбился… А, да. Мне ребята на съемках рассказали: у него в жилом автоприцепе специальный шредер стоит, Круз все измельчает, сжигает до золы, понимаешь, чтоб никто не мог порыться у него в шмотках и продать находки в сети. Как тебе такое? Ну не параноик, а?.. — Тут Джек помрачнел. — Не стоило рассказывать, да?
— Хорошая история. Том Круз очень знаменит, — сказала я, намеренно коверкая английские слова сильнее, чем это получается у меня непреднамеренно. Пусть он лучше меня недооценивает.
Джек вздохнул и нахмурился еще больше.
Внизу у парадной двери зазвонил колокольчик.
— Идет мозг всей операции, — пояснил он. — Мне пора. Рад был познакомиться.
— И я тоже, сеньор.
Я закончила уборку и спустилась в холл, там Пол, которого я видела вчера вечером, с нетерпением ждал Джека. Пол Юкилис. Фигурировал в заметках Рики: тридцать девять лет, родился в Остине, штат Техас, окончил престижный университет на востоке, импресарио Джека, алиби на ночь гибели отца нет, отсюда его статус подозреваемого номер один или два.
Пол был в яркой красной рубахе, черных шортах и сандалиях, на лбу красовались желтые солнцезащитные очки. Казалось, оделся для похода на гаванский пляж, а не для поездки в городок среди гор Колорадо. Почему-то видеть его в таком наряде мне было неприятно.
— Ты кто такая? — Как и Джек, он не помнил, что происходило тут десять часов назад.
— Мария, я новенькая. Работаю на Эстебана.
— Новенькая. Не люблю новеньких, — сказал Пол.
Появился Джек, тоже в шортах и с какой-то ракеткой.
— Все в сборе? — спросил Джек.
Пол вздохнул и пожаловался:
— Ненавижу гребаный сквош. Когда соберемся на лыжах? Разве мы не в Колорадо? Где ваш гребаный снег?
Джек рассмеялся.
— На лыжах? — переспросил он. — На лыжах, говоришь? Теперь люди до сорока лет на лыжах не катаются, старик. — Он обернулся ко мне. — На сноуборде пробовала когда-нибудь, Мария? Обалденное удовольствие!
— Нет, сеньор.
Джек шутливо ударил Юкилиса кулаком в плечо:
— В общем, это твой прокол, чувак. Круз сам себе делает гребаный снег. Устрой так, чтобы нас пригласили к нему — сможем кататься весь день.
— Да я стараюсь, старина, стараюсь, — сказал Пол.
— Приложи побольше усилий. Дэвид Бэкхем приедет на выходные. Вот человек — его по всему миру знают и любят. Я как раз рассказывал Марии, какие мы с мистером Крузом друзья. Не подведи меня, брат.
Пол снова осмотрел меня.
— И давно работаешь на Эстебана? — спросил он.
