Миллион долларов. Не пустой звук. Возможно, аппетиты росли. Убийцу это достало. Он уже готовился совершить намеченное. Распланировал весь сценарий по устранению Хоутона. Но затем Викторию подрядили закрывать банковские счета. Она раскопала нелегальные платежи. Убийца обнаружил, что кто-то видел секретные счета, понял, что это Виктория, и проверил ее компьютер. Сделал соответствующие выводы.
Мне предстояло выяснить, кто такой Алан Хоутон и на самом ли деле он пропал. Если так, то все складывалось одно к одному. Вероятно, тот из братьев, кто совершил преступление, оставил какие-то улики на месте убийства или, может, в доме Алана Хоутона. Полиция могла это выяснить. Само собой, убийца замел следы, уничтожил компьютер Виктории, устранил доказательства существования счетов, позаботился о квартире Хоутона, но что-то должно было остаться. Полиции потребуются доказательства того, что арестован невиновный, что настоящий убийца – уважаемый и влиятельный член общества. Климмер как раз и есть тот человек, который может убедить в этом полицию. По крайней мере меня он убедил.
– Что стало с компьютером Виктории?
– О, он исчез, честное слово, я искал, но мне сказали, что его, скорее всего, отдали в ремонт. Обычное дело.
– Вы сказали, что компьютерный журнал Виктории был защищен, как же его могли вскрыть?
– Я понятия не имею, но братья учились в Гарварде, они, наверное, понимают в этом. Виктория говорила мне, что зашифровала файлы сама, может, недостаточно надежно.
– А может, достаточно, и братья ни о чем не догадывались, а убита она была совершенно по другой причине, – влез Джон.
– Может быть все, что угодно. Я говорю вам, что мне известно: кто-то убил ее, и мне кажется, я знаю кто, – отрезал Климмер. Его левый глаз дергался. Но он справился с этим.
Нужно, чтобы он успокоился. И пошел со мной в участок. Нам надо привести его туда, пока он в настроении нам помогать. Этим вечером, завтра, в ближайшее время. Может, нам удастся покончить со всем этим быстрее, чем мы ожидали.
Вне сомнений, убийца Виктории умен, но одну фатальную ошибку он все же допустил. Он не принял в расчет возможность того, что Виктория могла поделиться с кем-то своими подозрениями, решил, что это невозможно. Почему убийца был настолько в этом уверен? Наверняка он близко знал ее. Может, несмотря на заверения Климмера, у них был роман? И почему он просто не попробовал заплатить ей? Почему он решил убить? Да потому, что убийца знал: Виктория не возьмет денег. Он хотел прекратить шантаж и не мог себе позволить оставить в живых того, кто был в курсе его дел и имел возможность начать его вновь шантажировать. Она была обречена. Вдвое повысить ей жалованье и отправить в Южную Америку? И это не выход. Убийца знал Викторию и был уверен: если ее спросят, она скажет правду. Умная, честная, несравненная моя Виктория. Убийца все понимал, потому и решил убрать ее.
– Расскажите мне о Чарльзе и Роберте Малхолландах, – попросил я.
– Они оба имеют докторские степени за какую-то бессмысленную социологическую муть, у Чарльза к тому же диплом юриста. Выросли в Боулдере в состоятельной семье. Роберт до ОЗПА ни дня в своей жизни не проработал. Чарльз был адвокатом в фирме «Каттер энд Мэй», разрабатывал правовые нормы по охране окружающей среды. Они оба печатались в журналах типа «Комментари», «Нэшнл ревю». Одному из них взбрело в голову основать экологическую компанию, взять у отца денег на раскрутку, я уже говорил вам…
– Если можно, еще раз.
– Ну, значит, они учредили Общество защиты природы Америки. Чарльз стал партнером в «Каттер энд Мэй», и, когда ОЗПА по-настоящему набрало обороты, все только выиграли. Я уверен, что у них имеются политические амбиции. Вот почему мы переезжаем в Денвер. К тому же их папаша женился в очередной раз, кто знает, может, они волнуются насчет завещания. – Климмер неловко вытер бренди с губ.
– Как долго вы работали на них?
Климмер отпил еще бренди, пошел на кухню, там что-то грохнуло об стол, послышался стон, потом появился Климмер с бутылкой в руке.
– Знаете, что я думаю? – спросил он агрессивно.
– Что?
– Хватит с меня этих дурацких расспросов – вот что я думаю!
– Ну, мистер Климмер, не стоит…
– Мне кажется, я рассказал вам больше чем достаточно, намного больше, – произнес он громко.
Я кивнул:
– Мистер Климмер, вы нам очень помогли, я вам признателен за это. Но… я думаю, нам придется повторить все это еще раз.
– Никаких разов, – пьяно усмехаясь, с трудом выговорил Климмер. Он тяжело сел, выронил бутылку, бренди разлился по полу.
– Мистер Климмер, вам известно, что всю эту информацию мы вынуждены будем передать полиции.
– Мне все равно, я буду все отрицать. Даже то, что видел вас. У Маргарет был ланч, она не сможет ничего подтвердить, так что в ОЗПА вы сегодня вообще не появлялись. И здесь вас никогда не было. Вы что, не понимаете, что если он смог убить Викторию и Хоутона, то меня тем более сможет?
– Этого не произойдет. Полиция возьмет вас под защиту.
– Полиция! Полиция бессильна. Не знаю, о чем я только думал. Я вам ничего не говорил. Никогда вас не видел. Никогда, мать вашу! – крикнул он, указывая на меня пальцем, и замотал головой.
– Хорошо, мистер Климмер, хорошо, послушайте меня: сейчас мы лучше пойдем, а завтра вернемся и все еще раз обсудим, – начал было я.
– Ни хрена мы завтра не обсудим. Я свалял дурака, не могу взять в толк, что со мной случилось. Мне казалось, я хотел, чтобы меня нашли и расспросили, но я ошибался. Да вы просто разыграли меня, вы обвели меня вокруг пальца! Да я понятия не имею, о чем идет речь. Я все выдумал! Вообще не знаю, кто вы!
– Мистер Климмер…
– Вас здесь не было, вам это приснилось! – продолжал Климмер истерическим голосом.
Пора было сваливать, надо дать ему успокоиться. Я кивнул Джону.
Джон попытался встать.
– Куда? – закричал Климмер в бешенстве. – Что вы надумали? Я никуда не пойду. На место, на место, я сказал!
Климмер был на грани срыва. Мы переусердствовали. Не стоило во второй раз приходить сегодня. Надо было действовать как-то иначе, не в лоб, как мы. А завтра утром уже топали бы втроем в участок. Зря, зря мы его опять прижали сегодня.
– Назад! – завопил он на Джона. – Я никуда с вами не пойду.
– Успокойся, приятель, мы оставляем тебя в покое, а сами уходим, – сказал Джон.
– Я вас не знаю, отстаньте от меня! – Климмера трясло.
Напился? Упадок сил? Недели напряжения, в течение которых он копил в себе все, что знал и о чем догадывался, закончились эмоциональным взрывом. Теперь из него выплескивались злость, страх, любовь к убитой девочке, ненависть к испорченному, избалованному богатством ребенку, который убил ее. И эти эмоции разворошили в нем мы с Джоном. В какой-то степени мы были ему врагами.
Было видно, как на его висках пульсируют вены, лицо налилось кровью.
– Оставьте меня одного! – заорал он, приблизив свое лицо почти вплотную к лицу Джона.
– Успокойся, дружище, – увещевал его Джон.
– Все в порядке, – пытался заверить его я.
Но глаза Климмера сделались дикими. Он побледнел, закусил губу до крови.
– Проваливайте, оба проваливайте, я ничего не знаю!
– Все-все, мы уходим, – сказал я и начал пятиться к выходу, правда, пятиться было особо некуда.
– Я никуда не пойду, – в очередной раз заявил Климмер.
– Хорошо-хорошо, договорились, – ответил я.
– Прочь, прямо сейчас, вон отсюда!
Джон повернулся и начал было пробираться между кресел, пытаясь попасть в комнату. Климмер толкнул
