минуту Валландер размышлял, не позвонить ли Кристине Магнуссон. Но не стал. Разгадал еще несколько кроссвордов, разморозил холодильник, долго гулял с Юсси. Без работы он скучал, злился и места себе не находил. Когда зазвонил телефон, он схватил трубку так поспешно, будто наконец–то раздался долгожданный звонок. Молодой, прямо–таки щебечущий женский голос поинтересовался, не желает ли он взять напрокат массажер, который можно хранить в шкафу и который в разложенном виде занимает очень мало места. Валландер грохнул трубку на рычаг, но тотчас пожалел, что грубо обошелся с девушкой, ведь она ничем этого не заслужила.
Новый звонок. Помедлив, он все–таки взял трубку. На линии шумело, звонок был издалека. Голос донесся с задержкой.
Говорили по–английски.
Звонивший спросил, кто на проводе, ему нужен Курт, Курт Валландер, он ли у телефона.
— Да, это я! — крикнул Валландер в шум и треск. — А вы кто?
Связь словно бы прервалась. Валландер уже хотел положить трубку, но тут голос послышался снова, на сей раз отчетливее, ближе:
— Валландер? Это вы, Курт?
— Я!
— Это Стивен Аткинс. Вы знаете, кто я?
— Знаю! — крикнул Валландер. — Друг Хокана.
— Он еще не объявился?
— Нет.
— Вы сказали «нет»?
— Да, я сказал «нет»!
— Значит, он уже неделю числится в пропавших?
— Да, примерно.
Связь опять ухудшилась. Должно быть, Аткинс звонит по мобильному, подумал Валландер.
— Я встревожен! — крикнул Аткинс. — Он не из тех, кто вот так просто исчезает.
— Когда вы последний раз с ним разговаривали?
— В воскресенье, восемь дней назад. Во второй половине дня. Swedish time. [По шведскому времени (англ.).]
То есть накануне исчезновения, подумал Валландер.
— Вы звонили ему или он вам?
— Он мне. Сказал, что сделал вывод.
— Насчет чего?
— Не знаю. Он не уточнил.
— И всё? Сделал вывод? Наверно, он еще что–то сказал?
— Да нет. По телефону он всегда был очень осторожен. Иногда звонил мне из автомата.
Связь снова забарахлила. Валландер затаил дыхание: только бы не прервалась!
— Я хочу знать, что происходит, — сказал Аткинс. — Я встревожен.
— Он не говорил, что собирается уехать?
— Он казался веселее обычного, я давненько не слышал такого бодрого голоса. Хокан частенько бывал мрачноват. Грустил, что стареет, боялся, что времени не хватит. Сколько вам лет, Курт?
— Шестьдесят.
— Это не возраст. У вас есть электронный адрес?
Валландер с трудом продиктовал по буквам свой адрес, но не сказал, что почти им не пользуется.
— Я вам напишу! — крикнул Аткинс. — Почему бы вам не приехать в гости, а? Только сперва разыщите Хокана!
Связь опять ухудшилась, а потом резко оборвалась. Валландер постоял с трубкой в руке. Why don't you come over? Положил трубку, сел за кухонный стол. Стивен Аткинс из далекой Калифорнии дал ему новую информацию, прокричал прямо в ухо. Пункт за пунктом, реплику за репликой он перебрал в памяти весь разговор. Накануне исчезновения Хокан фон Энке звонит в Калифорнию, а не Стену Нурдландеру и не своему сыну. Был ли это сознательный выбор? И откуда он звонил, тоже из автомата? Выходил в город, чтобы позвонить? Вопрос без ответа. Валландер делал записи, пока тщательно не проанализировал весь разговор с Аткинсом. Тогда только встал, отошел на метр–другой от стола и устремил взгляд на блокнот, как художник со стороны смотрит на мольберт. Его телефон Аткинсу дал, конечно, Стен Нурдландер. Тут ничего странного нет. Аткинс тревожился, как и все остальные. Хотя тревожился ли? Внезапно Валландера охватило странное ощущение, будто Хокан фон Энке стоял рядом с Аткинсом, когда тот с ним разговаривал. Он быстро отмел эту мысль как непристойную.
Неожиданно все это его утомило. Он может тревожиться, как и другие. Но искать пропавшего или строить домыслы о тех или иных обстоятельствах отнюдь не его дело. Брожу тут и заполняю безделье призраками, подумал он. Может, это подготовительное упражнение перед кошмаром, который начнется, когда неизбежная отставка в конце концов настигнет и его?
Он приготовил поесть, кое–как прибрался, попробовал почитать одну из подаренных Линдой книг — по истории шведской полиции. И спал с книгой на груди, когда вдруг зазвонил телефон.
Звонил Иттерберг.
— Надеюсь, не помешал? — начал он.
— Вовсе нет. Я читал.
— Мы кое–что нашли, — продолжал Иттерберг. — Вы должны знать.
— Труп?
— Сгоревший. Найден несколько часов назад в сгоревшей бытовке на Лидингё. Не очень далеко от парка Лилльянсскуген. Возраст как будто подходит. Хотя вообще–то ничто не указывает, что это он. Ни жене, ни кому–либо другому пока сообщать не будем.
— А газеты?
— Им мы никакой информации не даем.
Той ночью Валландер опять спал плохо. Снова и снова вставал, брал книгу по истории полиции и тотчас же откладывал. Юсси лежал у камина, следил за ним взглядом. Валландер иногда позволял ему спать в доме.
В самом начале седьмого позвонил Иттерберг. Нашли они не Хокана фон Энке. Кольцо на обугленном пальце помогло опознать труп. Валландер почувствовал облегчение, заснул и проспал до девяти. Он сидел за завтраком, когда позвонил Леннарт Маттсон.
— Дело закрыто, — сказал он. — За халатность с оружием решено вычесть у вас пятидневное жалованье.
— Это всё?
— Вам недостаточно?
— Более чем достаточно. Тогда я выхожу на работу. В понедельник.
Так он и сделал. Рано утром в понедельник он опять сидел у себя в кабинете.
Но о Хокане фон Энке по–прежнему не было ни слуху ни духу.
9
Пропавший не объявлялся. Валландер снова вышел на службу, и коллеги встретили его радостно, поскольку дисциплинарное взыскание оказалось довольно мягким. Кто–то даже предложил собрать деньги и возместить ему вычет в казну, но из этого, понятно, ничего не вышло. Валландер подозревал, что иные из тех, кто радостно приветствовал его возвращение, вообще–то втайне очень злорадствовали, но решил не обращать внимания. Не станет он выискивать потенциальных лицемеров, времени жалко. Только будет хуже спать по ночам, если, лежа в постели, начнет злиться на коллег, которые ехидно посмеиваются у него за спиной.
