Часть 3
Красная ленточка (2006)
Когда идет борьба, всегда есть жертвы, и смерть — обычное дело. Но мы всем сердцем болеем за интересы народа и за страждущее большинство, и если умираем за народ, то это достойная смерть. Тем не менее нам нужно сделать все, чтобы избежать ненужных жертв.
Бунтари
19
Биргитта Руслин обнаружила то, что искала, в дальнем углу китайского ресторана. На фонаре, висевшем над столиком, недоставало одной красной ленточки.
Она замерла, затаила дыхание.
Кто-то здесь сидел, думала она. В самом темном углу. Потом встал, вышел из ресторана и отправился в Хешёваллен.
Должно быть, мужчина. Наверняка мужчина.
Она обвела взглядом помещение. Молодая официантка улыбнулась. Из кухни долетала громкая китайская речь.
Ни сама она, ни полиция совершенно не понимали, что произошло. Случившееся было масштабнее и загадочнее, чем они могли себе представить.
По сути, они не знали ничего.
Она села за столик, рассеянно поковыряла еду, взятую в буфете. Кроме нее, других посетителей так и не было. Биргитта Руслин подозвала официантку, показала на фонарь:
— Одной ленточки не хватает.
Сперва официантка, похоже, не поняла, о чем она. Биргитта показала еще раз. Официантка с удивлением кивнула. О пропавшей ленточке ей ничего не известно. Она нагнулась, заглянула под стол — может, ленточка там.
— Нету. Не видела.
— И давно ее нету? — спросила Биргитта Руслин.
Официантка опять посмотрела на нее с удивлением. Биргитта Руслин повторила вопрос, решив, что девушка не поняла. Однако та нетерпеливо покачала головой:
— Не знаю. Если за этим столиком вам неудобно, можно пересесть за другой.
Биргитта Руслин не успела ответить, а официантка уже отошла, занялась большой компанией, которая только что вошла в ресторан, намереваясь пообедать. По-видимому, сотрудники какого-то коммунального ведомства. Прислушавшись к их разговорам, она поняла, что это участники конференции по проблемам высокой безработицы в Хельсингланде. Биргитта Руслин продолжала ковырять свои закуски, меж тем как ресторан заполнялся посетителями. У девушки-официантки дел стало по горло, ведь она обслуживала в одиночку. Лишь немного погодя из кухни вышел мужчина, стал помогать ей собирать посуду и вытирать столы.
Через два часа обеденная суматоха улеглась. Биргитта Руслин продолжала клевать еду, заказала чашку зеленого чая и все это время размышляла о том, что произошло после ее приезда в Хельсингланд. Разумеется, она так и не могла объяснить, каким образом красная ленточка из ресторана очутилась в хешёвалленском снегу.
Наконец официантка подошла к ней, спросила, не нужно ли чего. Биргитта Руслин покачала головой.
— У меня есть к вам несколько вопросов.
Кое-кто из посетителей еще сидел за столиками. Официантка что-то сказала мужчине, который ей помогал, и вернулась к Биргитте Руслин.
— Если вы хотите купить фонарь, я могу посодействовать, — улыбнулась она.
Биргитта Руслин тоже улыбнулась:
— Нет-нет, фонарь мне не нужен. Скажите, вы работали на Новый год?
— У нас всегда открыто, — ответила девушка. — Китайская бизнес-идея. Открыто всегда, когда у других закрыто.
Биргитта Руслин подумала, что на вопрос, который она собирается задать, ответить невозможно. Но все-таки спросила:
— Вы помните своих посетителей?
— Вы были здесь раньше. Я помню.
— А не помните, сидел ли кто за этим столиком в новогодние дни?
Официантка покачала головой:
— Хороший столик. Тут всегда кто-нибудь сидит. Сегодня вы. Завтра кто-нибудь другой.
Биргитта Руслин поняла всю безнадежность своих туманных, неточных вопросов. Надо бы поконкретнее. Помедлив, она сообразила, как сформулировать вопрос.
— В новогодние дни, — повторила она. — Посетитель, которого вы никогда раньше не видели?
— Никогда?
— Никогда. Ни до, ни после.
Официантка явно старалась припомнить.
Последние обеденные посетители ушли. Возле кассы зазвонил телефон. Девушка сняла трубку, приняла заказ на вынос. Потом вернулась к столику Биргитты Руслин. На кухне кто-то поставил диск с китайской музыкой.
— Красивая музыка, — улыбнулась официантка. — Китайская. Вам нравится?
— Да, музыка красивая, — кивнула Биргитта Руслин. — Очень красивая.
Официантка медлила. Потом кивнула, сперва неуверенно, потом решительно.
— Китаец, — сказала она.
— Сидел здесь?
— На том же стуле, что и вы. Обедал.
— Когда это было?
Девушка задумалась.
— В январе. Но не в первые дни. Позже.
— Когда позже?
— Числа девятого-десятого…
Биргитта Руслин прикусила губу. Возможно, подумала она. Резня в Хешёваллене случилась в ночь с двенадцатого на тринадцатое января.
— Может, на день-другой позже?
Официантка принесла журнал, где записывались заказы на столики.
— Двенадцатого января, — сказала она. — Вот когда он тут сидел. Столик не заказывал. Но я помню других посетителей.
— Как он выглядел?
— Китаец. Худой.
— Что он говорил?
