По дороге в Шаи-Шаи она чуть не переехала козу, неожиданно возникшую прямо перед капотом. Луиза резко вывернула руль и едва не потеряла управление. Но в последнюю минуту заднее колесо застряло в выбоине на асфальте и удержало машину на дороге. Пришлось остановиться, чтобы перевести дух.
Смерть едва не поймала ее.
В Шаи-Шаи она отыскала съезд к побережью и сняла номер в тамошней гостинице. На втором этаже. Долго возилась с душем, прежде чем заставила его работать. Вся одежда пропахла потом. Она спустилась к берегу и купила
Солнце скрылось. Тени сгущались. Она вернулась в гостиницу, пообедала. В углу сидел альбинос, играл на инструменте, похожем на ксилофон. Луиза заказала красного вина, на вкус прогорклого, разбавленного. Отставив в сторону бутылку, она выпила пива. Над морем сияла луна. Ей вдруг захотелось пройтись по воде, по лунной дорожке. Она вернулась в комнату, забаррикадировала дверь столом и наконец заснула, запутавшись ногами в драной москитной сетке.
Она проснулась рано, спустилась на берег. Из моря вставало солнце. На миг ей почудилось, будто рядом с ней Арон и Хенрик и они все трое глядят прямо на солнце, пока свет не разгорелся во всю силу.
Она вернулась в поселок Кристиана Холлоуэя. Та же оглушительная тишина, как и в первый раз. Словно на кладбище. Луиза долго сидела в машине, ожидая, что кто-нибудь появится. По щебенчатой площадке бродила в одиночестве черная лохматая собака. Возле стены дома мелькнуло что-то вроде большой крысы.
Но людей нет. Тишина напоминала тюрьму. Луиза вышла из машины, подошла к одной из хижин, открыла дверь. И сразу же вступила в другой мир, мир больных и умирающих.
Едкий запах ударил в нос еще сильнее, чем в первый раз.
В комнатах грязь, нечистоты, страх. Большинство больных лежали свернувших калачиком на нарах и на полу, лишь самые младшие дети растянулись на спине. Она медленно шла между больными, пытаясь хоть что-то разглядеть в сумраке. Кто они? Почему лежат здесь? Они заражены ВИЧ и скоро умрут. Вот так, наверно, выглядели притоны курильщиков опиума. Но почему Кристиан Холлоуэй позволяет им жить в подобном убожестве? Неужели для него достаточно предоставить им крышу над головой? Внезапно она перестала понимать, каков был его замысел, когда он устраивал жилища для бедняков и больных.
Луиза остановилась, посмотрела на лежащего перед ней мужчину. Его глаза горели лихорадочным блеском. Она наклонилась, положила руку ему на лоб. Температуры нет. Ощущение, что она находится в опиумном притоне, а не в преддверии смерти, усилилось. Мужчина неожиданно зашевелил губами. Луиза нагнулась поближе, чтобы расслышать его слова. Изо рта у него чудовищно воняло, но она заставила себя остаться рядом. Он повторял одни и те же фразы, раз за разом. Она не разбирала, что он говорит, одно и то же, словно мантру, что-то начинавшееся на «ин»... и, кажется, еще «они».
Поодаль хлопнула дверь. Человек на нарах дернулся, будто его ударили. Отвернулся, сжался в комок. А когда она тронула его за плечо, вздрогнул и отодвинулся.
Луиза вдруг заметила, что за ее спиной кто-то стоит. Она повернулась, точно опасаясь нападения. И увидела женщину своих лет. Седые волосы, близорукие глаза.
— Я не знала, что у нас гости.
Ее английский выговор напомнил Луизе давнее путешествие в Шотландию, когда она впервые встретила Арона.
— Я уже была здесь, и мне сказали, что посещения разрешены всем.
— Посещения разрешены всем. Но мы предпочитаем сами открывать двери гостям. В комнатах темно, есть порожки, можно споткнуться. Мы с удовольствием показываем свои владения.
— Здесь работал мой сын, Хенрик. Ты его знала?
— Меня здесь в то время не было. Но все очень хорошо отзываются о нем.
— Я стараюсь понять, что он здесь делал.
— Мы ухаживаем за больными. Заботимся о тех, кто больше никому не нужен. О беззащитных.
Женщина, пока что не представившаяся, дружески взяла Луизу под руку и повела к выходу. «Она бережно обращается со мной, но коготки у нее есть», — подумала Луиза.
Они вышли на жаркое солнце. Черная собака, высунув язык и тяжело дыша, лежала в тени дерева.
— Мне бы хотелось встретиться с Кристианом Холлоуэем. Сын говорил о нем с большим почтением. Боготворил его.
Луизе стало нехорошо оттого, что приходится лгать ради Хенрика. Но иначе нельзя.
— Я уверена, он обязательно с тобой свяжется.
— Когда? Я не могу оставаться здесь вечно. У него нет телефона?
— Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь говорил с ним по телефону. Мне надо идти.
— Можно мне остаться и посмотреть, как вы работаете?
Женщина покачала головой:
— Сегодня неподходящий день. Процедурный.
— Именно поэтому.
— Мы в ответе за тяжелобольных людей и не всегда можем допустить к ним тех, кому бы этого хотелось.
Луиза поняла бесплодность дальнейших попыток.
— Ты ведь из Шотландии, если не ошибаюсь?
— Из Хайленда.
— Как ты сюда попала?
Женщина улыбнулась.
— Дороги не всегда ведут туда, куда стремишься.
Она протянула руку, попрощалась. Разговор был окончен. Луиза вернулась к машине. Черная собака с тоской смотрела на нее, будто ей тоже хотелось уехать. В зеркале заднего вида Луиза видела седовласую женщину. Та ждала, когда Луиза покинет поселок.
Она вернулась в гостиницу. В пустом ресторане альбинос играл на своем ксилофоне. Ребятишки забавлялись в песке с остатками урны. Колотили по ней, будто за что-то мстили. Портье улыбнулся. Он читал потрепанную Библию. У Луизы кружилась голова, все казалось нереальным. Она поднялась к себе в номер и легла.
Тут у нее взбунтовался кишечник. Почувствовав близость приступа, она едва успела добежать до туалета — начался страшный понос. Только добралась до кровати, приступ повторился. Часом позже поднялась температура. Пришедшей уборщице она кое-как объяснила, что заболела, что ей нужен покой и питьевая вода в бутылке. Через час появился официант из ресторана, с маленькой бутылочкой минеральной воды. Она дала ему денег, чтобы он принес большую бутылку.
