Сделав шаг в сторону, доктор Бернс задел головой лампочку, она закачалась из стороны в сторону, и это сразу напомнило Бэнксу сцену в подвале из знаменитого хичкоковского триллера «Психо». В углу возле двери Бэнкс заметил что-то, блеснувшее под светом раскачивающейся лампы. Там на пыльном каменном полу лежала сшитая из золоченой ламе[4] сумочка с тонким ремешком через плечо. Аккуратно действуя руками в резиновых перчатках, Бэнкс поднял сумочку и раскрыл. Помада, коробочка компакт-пудры с зеркальцем, три презерватива, четыре сигареты «Бенсон энд Хеджес», фиолетовая зажигалка «Бик», книжечка спичек «Дак энд Дрейк», салфетки для лица, пилка и ножницы для ногтей, тампон, дешевая гелевая ручка бирюзового цвета, плеер в розовом кожаном футляре, водительское удостоверение, стеклянный флакончик без этикетки с четырьмя белыми таблетками экстези (каждая маркирована рельефной короной), маленький кошелечек с двадцатью фунтами в купюрах и шестьюдесятью пятью пенсами в монетах. И, наконец, небольшая записная книжка в кожаной обложке, на форзаце выведено имя Хейли Дэниэлс. Это же имя обозначено под фотографией на ее водительском удостоверении, в нем указан ее адрес в Суэйнсхеде, деревушке, расположенной примерно в тридцати милях от Иствейла.
Бэнкс сделал несколько записей в служебном блокноте и уложил содержимое сумочки на место до приезда криминалистов. Отозвав Кевина Темплтона к двери, он велел ему позвонить в местный полицейский участок Суэйнсхеда и поручить дежурному сообщить родителям девушки о случившемся, а затем договориться с ними о приезде в Иствейл для опознания. Никаких подробностей не сообщать.
Бэнкс снова устремил пристальный взгляд на скрюченное тело девушки.
— Есть ли какие-либо свидетельства сексуального контакта, — обратился он к доктору Бернсу, — кроме видимых?
— Пока ничего определенного сказать не могу, но, на мой взгляд, она была жестоким образом изнасилована, — ответил Бернс. — Вагинально и анально. Доктор Уоллес сообщит подробности после детального осмотра. Правда, есть одно странное обстоятельство…
— Какое?
— Смотри, ее побрили. Там… внизу.
— Считаешь, убийца постарался?
— Весьма вероятно. Но некоторые девушки делают это и сами… как я слышал. А на том месте, где должны расти волосы, обычно бывает татуировка. Отсюда не разглядеть, а двигать тело я не хочу. Пусть сначала поработает СОКО. Может, и сама… Ты же заметил татуировку у нее на лодыжке?
— Да.
Доктор Бернс был местным судебно-медицинским экспертом, и, следовательно, в его обязанности входило посещение мест преступления, констатация смерти и передача тела коронеру. После этого доктор Уоллес, недавно назначенная окружным патологоанатомом, должна была произвести вскрытие. Бэнкс, уже давно работая с Бернсом, внимательно относился к его замечаниям и советам. Как это свойственно всем врачам, доктор Бернс не любил делать заключения в одиночку, но в разговоре мог навести на некоторые мысли о причине и времени смерти, которые обычно подтверждались, давая Бэнксу возможность ускорить ход расследования. Вот и сейчас он решил уяснить важные для следствия обстоятельства и спросил о времени смерти.
— Сейчас половина десятого. — Бернс глянул на часы. — На холоде трупное окоченение, конечно, замедляется. Короче говоря, это всего лишь мои предположения, но я бы сказал, что смерть наступила после полуночи, вероятно, не позже двух часов ночи… Думаю, что не позже.
— Ее убили здесь?
— Думаю, здесь, — кивнул Бернс.
Бэнкс обвел взглядом комнату:
— Место весьма уединенное и хорошо изолированное от внешнего мира. Стены толстые. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь что-либо слышал, если вообще здесь был хоть кто-то, способный слышать. — Он посмотрел на лоскуты кожи, торчащие изо рта девушки. — Даже если она поначалу и кричала, то очень скоро ее заставили замолчать.
Доктор Бернс, вынув блокнот, что-то торопливо в нем царапал. Бэнкс решил, что это данные для протокола: время, температура наружного воздуха, положение тела и прочее. Теперь дело было за фотографом. Криминалисты не смогут приступить к работе до того, как он закончит, а ждать они очень не любят. Будут поскуливать у ленты ограждения, как стая доберманов, которых уже месяц не кормили мясом.
Заскрипели дверные петли, и Питер Дарби, полицейский фотограф, со старым «Пентаксом» на груди и новой цифровой видеокамерой в руке вошел в помещение. В ней сразу стало тесно, и Бэнкс с Бернсом отошли к стене. Бэнксу страшно хотелось курить, а почему, он не понимал, ведь никто рядом не курил. Может, это из-за сигарет «Бенсон энд Хеджес», которые он видел в сумочке убитой девушки? Или из-за дождя, сменившего сейчас дождь со снегом? Он и сейчас помнил, как приятен сигаретный дым во время дождя. Бэнкс подметил это, еще будучи начинающим курильщиком, а в последнее время воспоминания о прошлом нередко его посещали. Он задумался, и желание курить прошло само собой. В церкви на рыночной площади запели гимн «Зеленый холм я вижу вдалеке», и Бэнкс сообразил, что до Пасхи осталось всего несколько недель.
— А ведь ей было плохо, ее тошнило, — вдруг объявил доктор Бернс. — Не знаю, имеет ли это какое- либо значение, но я обнаружил следы рвоты и внутри, и на стене снаружи.
— Да, — подтвердил Бэнкс. — Я тоже унюхал запах. Но, может, тошнило убийцу? Ведь не у каждого желудок переваривает все подряд. Прослежу, чтобы криминалисты не упустили это из виду. Спасибо, док.
Доктор Бернс кивнул и отошел в сторону. Подошел Темплтон и стал рядом, потирая руки и переминаясь с ноги на ногу.
— Пикантный случай, шеф, согласны? — спросил он. — Как я вас и информировал.
Бэнкс закрыл глаза и поднял голову к полоске серого неба — несколько капель дождя упало ему на веки.
— Кевин, эта девушка мертва, — со вздохом произнес он. — Ее изнасиловали и задушили. Я, как и любой коп, стараюсь с пониманием относиться к тому, что кое-что на месте преступления может показаться смешным, однако не мог бы ты хоть на какое-то время попридержать свое неуемное веселье?
— Простите, шеф, — ответил Темплтон, но по его тону было ясно, что он совершенно не понимает, за что извиняется.
— Нам будет необходимо побеседовать со всеми местными жителями, привлекавшимися за совершение преступлений на сексуальной почве, со всеми, попавшими в число подозреваемых, а также и с теми, кто, по нашему мнению, мог совершить это убийство.
— Да, сэр.
— И позвони начальнице, — добавил Бэнкс. — Она должна быть в курсе дела.
Темплтон вытащил мобильник.
Бэнкс на мгновение ощутил благодатное спокойствие: негромкий посвист ветра, звон капели из водосточной трубы, приглушенное расстоянием пение церковного хора. Да, давненько он не был в церкви… Услышав чьи-то шаги, Бэнкс обернулся и в проеме двери увидел торопливо пересекающих Тейлор-ярд детектива-констебля Уинсом Джекмен и координатора работ на месте преступления сержанта Стефана Новака, за которым в костюмах, похожих на скафандры космонавтов, шествовала вся его команда — СОКО. До того как приступить к работе, им надлежало осветить место преступления не хуже, чем съемочную площадку в киностудии, после чего они, пустив в ход свои инструменты и приспособления, примутся отыскивать и выявлять следы различных, часто практически невидимых веществ и предметов. Все найденное должно быть тщательно упаковано, надписано и целиком и полностью сохранено для возбуждения дела и его рассмотрения в суде; к тому же многое из обнаруженного ими может быть использовано для выявления личности убийцы девушки. Если повезет, они найдут необходимый материал для анализа ДНК, результаты которого сравнят с теми, что имеются в Национальной базе данных. Если повезет…
Бэнкс поздоровался со Стефаном Новаком и, как мог, ввел его в курс дела. Новак перекинулся несколькими словами со своей командой, и, когда Питер Дарби вышел из склада, они вошли в него. Им, как
