пьяны, покинув закрывающиеся пабы, они наблюдали за происходящим у входа в Лабиринт. Двое вели себя агрессивно, и полицейским в форме с трудом удалось вытолкать их за заграждение. Подойдя к сержанту из местного участка, Бэнкс попросил его вызвать подкрепление. Возможно, оно и не понадобится: пьяные быстро теряют ко всему интерес, и все-таки лучше перестраховаться. По-прежнему одолеваемый непонятной тревогой, Бэнкс приказал полицейским заблокировать Лабиринт по периметру, чтобы перекрыть все выходы.
— Но, сэр, — возразил один из полицейских, — у дальней границы Лабиринта четыре коттеджа, в них люди живут.
— Мы займемся ими позже, — успокоил его Бэнкс. — Как только выберем время, кто-нибудь побеседует с ними и пропустит. А пока — без моего ведома никто не должен ни выйти оттуда, ни войти. Понятно?
— Да, сэр, — вытянулся констебль и бросился исполнять приказание.
Бэнкс подошел к двери «Фонтана» и постучал.
— Паб уже закрыт, — услышал он голос Уинсом, появившейся со стороны Тейлор-ярда. — Кинси ушел домой, сэр.
Бэнкс недовольно хмыкнул:
— Хорошо бы и остальные сделали то же самое.
Он заметил вспышку фотокамеры — пресса была уже здесь — и, осмотрев толпу, отметил двух людей с сотовыми телефонами в руках. Аппараты работали в режиме видеосъемки, словно эти ребята пришли на рок-концерт. Вот стервятники, хуже журналистов, подумал Бэнкс, но парней постарался запомнить: иногда случайные свидетели запечатлевают себе на память то, что не зафиксировали ни камеры видеонаблюдения, ни полицейские фотографы, например смешавшегося с толпой подозреваемого, а это подчас может ускорить расследование и помочь раскрыть преступление.
— А что вообще, черт возьми, тут произошло? — переведя взгляд на Уинсом, спросил Бэнкс. — Я не разобрал ни слова по телефону. Кто жертва? Она мертва?
— Нет, сэр, — успокоила его Уинсом. — На этот раз она уцелела — если, конечно, ее можно назвать жертвой. Но труп у нас есть. Я пока не видела тела: темно, и не хотелось ничего трогать до вашего прихода. Вот-вот должны подъехать криминалисты, а доктор Бернс уже здесь.
— Отлично. Пока его присутствия более чем достаточно.
Следуя за Уинсом, Бэнкс нырнул под ленту. Пройдя через Тейлор-ярд, они завернули за угол, пересекли несколько небольших, мощенных камнем площадей, прошли по улочке настолько узкой, что пришлось пробираться едва ли не боком. Недаром этот район зовут Лабиринтом! Бэнкс даже пожалел, что они не взяли с собой бечевку. Он вспомнил, что однажды уже сокрушался по аналогичному поводу: это было, когда они в первый раз обедали у Энни в Харксайде, а потом занимались любовью. Ее дом словно был упрятан в центр лабиринта, откуда в одиночку Бэнкс не смог бы выбраться, — хороший повод предложить ему остаться на ночь…
Понять, куда они движутся в этой кромешной тьме, Бэнксу не удавалось, а посему он решил довериться Уинсом: она, казалось, отлично ориентировалась в Лабиринте и без бечевки.
— А где Кев Темплтон? — спросил Бэнкс, решив нарушить давящую тишину.
— Не знаю, сэр. Не сумела до него дозвониться. Наверное, в каком-нибудь клубе оттягивается.
Они оказались возле узкого прохода между домами, выводившего на площадь, и тут Бэнкс наконец увидел огни фонарей, услышал голоса, треск и хрип полицейских раций. Когда они подошли совсем близко, над площадью зажглись дуговые лампы, осветившие место преступления неестественно ярким светом, отчего лица присутствующих стали походить на лица хронических больных. Бэнкс узнал Джима Хэтчли и Дага Уилсона — они стояли в стороне у стены, а несколько констеблей записывали что-то в блокноты. Питер Дерби орудовал фото- и видеокамерами, снимая место преступления на пленку. Нет, наверняка не на пленку, поправил самого себя Бэнкс, сейчас большинство видеокамер цифровые. Бэнкс вышел на площадь. Все головы как по команде повернулись к нему, затем так же разом отвернулись, и сразу наступила тишина. Сердце Бэнкса билось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди.
Доктор Бернс склонился над лежащим вниз лицом телом; вокруг головы разлилась громадная темная лужа крови. Доктор Бернс, такой же бледный и трясущийся, как и все остальные, выпрямился, чтобы поприветствовать Бэнкса и Уинсом.
— Я не хотел ни до чего дотрагиваться и двигать тело до прибытия криминалистов, — сказал он.
Господи, да это мужчина! — неприятно поразился Бэнкс, ожидавший почему-то увидеть женское тело, и предложил:
— Давайте все-таки взглянем.
— Конечно, — согласился доктор Бернс. — Только осторожно.
Бэнкс и Уинсом опустились на колени на влажные и холодные каменные плиты. Бэнкс взял протянутый одним из полицейских фонарь и осветил лицо убитого. Увидев молодое бескровное лицо, он, словно его с силой толкнули в грудь, отпрянул назад и, сев с размаху на копчик, прислонился спиной к стене.
Уинсом, стоявшая на коленях по другую сторону, выкрикнула страшным, хриплым голосом:
— Сэр, да что же это такое?! Это же Кев! Кев Темплтон! Что, черт побери, он здесь делал?!
Единственное, о чем Бэнкс подумал в ту минуту: он впервые слышит, как Уинсом поминает в разговоре черта.
Одного констебля спешно откомандировали за горячим кофе, наказав в случае необходимости разбудить и притащить из дома хозяина кофейни. Все остальные, еле волоча ноги от усталости, добрели до управления полиции Западного округа и расположились в зале для заседаний. Здание управления находилось в какой-нибудь четверти мили от того места, где лежало тело их коллеги, над которым теперь колдовали следователи и судмедэксперты СОКО во главе со Стефаном Новаком.
Новак, едва прибыв в Лабиринт со своей командой, недвусмысленно дал понять, что посторонние должны немедленно покинуть место совершения преступления, потому что площадка, на которой лежит тело, настолько мала, что и без них тесно. Полицейские восприняли заявление Новака с облегчением: находиться здесь было им в тягость — убийство Темплтона потрясло всех присутствующих, а появление криминалистов означало, что расследование началось.
Доктор Бернс и Питер Дерби присоединились к криминалистам, а остальные, их было человек десять, включая Бэнкса и Уинсом, пошли в управление. Суперинтенданта Жервез вытащили из постели телефонным звонком, и она, наскоро облачившись в черные джинсы и куртку с меховым воротником, прибыла на службу и занялась подготовкой белой доски для записей, пока ее подчиненные рассаживались вдоль длинного полированного стола, раскладывая перед собой блокноты и ручки. Группе не понадобится спецтранспорт, поскольку место совершения преступления находится рядом, зато потребуется специальное помещение с дополнительными телефонными линиями, компьютерами и рабочими местами для штатских сотрудников. Пока они разместятся в помещении, выделенном для расследования убийства Хейли Дэниэлс, тем более что оба преступления совершены в одном районе и с небольшим временным интервалом.
Требовалось организовать работу следственной группы — назначить ответственного за прием и хранение документов и вещественных доказательств и нескольких координаторов работ: необходимо будет составлять запросы, вести учет исполнения заданий. Жервез, поручив Бэнксу руководить расследованием, взяла на себя обязанность обеспечивать контакты с телевидением и прессой. Она предупредила, что «будет держать руку на пульсе», и приказала держать ее в курсе и информировать о каждом шаге, предпринятом по ходу расследования. Впрочем, это была рутина, не требующая никаких лишних согласований. На самом деле всех занимал лишь один вопрос: что же произошло с сержантом Темплтоном?
Принесли кофе в пластмассовых чашках. На столе появились молоко, сахар и пакет с черствым печеньем, обнаруженный кем-то в ящике шкафа. Жервез уселась во главе стола, рядом с ней расположился Бэнкс. Первым должен был отчитаться констебль Керриган, патрулировавший в вечернюю смену район совершения преступления.
— Так что же произошло? — обратился к нему Бэнкс. — Давай, сынок, рассказывай о своем дежурстве шаг за шагом и не торопись.
Молоденький констебль был бледен, ему было явно нехорошо. Потом выяснилось, что он не смог сдержать рвоты, когда взглянул на обезображенный труп в луже крови, но успел отбежать в сторону, чтобы не помешать работе криминалистов. Сделав глубокий вдох, он заговорил:
