5
В конце концов Шивон решила, что ехать к библиотекарше не обязательно. Вместо этого она просто позвонила ей по телефону из квартиры Федорова, где Тиббет и Хейс продолжали обыск. Не успела она набрать номер Поэтической библиотеки, как из спальни появилась Филлида, победно размахивая паспортом.
— Прямо под матрасом, — заявила она торжествующим тоном. — Я заглянула туда в первую очередь!
Шивон кивнула в ответ и перешла с телефоном в коридор, где, как она надеялась, ее никто не будет отвлекать.
— Мисс Томас? — сказала она, когда на том конце взяли трубку. — Это детектив-сержант Кларк. Извините, что пришлось снова вас побеспокоить…
Две минуты спустя Шивон вернулась в гостиную. Улов был небогатым: она узнала всего пару имен. Абигайль Томас хотя и отправилась с Федоровым в паб, однако выпила только один бокал пива и сразу ушла, зная, что поэт не остановится, пока не побывает еще в четырех-пяти подобных заведениях.
— Мне показалось, с мистером Риорданом он будет в безопасности, — сказала она Шивон.
— Это тот парень из звукозаписывающей студии?
— Совершенно верно.
— Кто еще был с вами? Может, кто-то из поэтов?
— Нет, мы были только втроем, и, как я уже говорила, я почти сразу ушла.
К этому времени Колин Тиббет закончил осматривать ящики буфета и кухонного стола и решил заглянуть под диван, желая убедиться, что там нет ничего интересного. Чтобы не мешать ему, Шивон встала и отошла к окну, по пути подняв с пола какую-то книгу. Это оказался еще один экземпляр сборника «Астапово-блюз». Утром она посмотрела в интернете пару статей и узнала, что граф Толстой действительно умер на какой-то богом забытой железнодорожной станции, после того как бросил жену, не разделявшую его убеждений и стремления к аскетизму. Эти факты помогли ей лучше понять смысл последнего в сборнике стихотворения, носившего название «Заключительное», в котором несколько раз — словно припев в песне — повторялась строфа о «целительной смерти и очищении». Федоров, поняла Шивон, продолжал работу над стихотворениями даже после того, как они были напечатаны: повсюду на полях виднелись сделанные карандашом поправки и замечания.
Сунув руку в мусорную корзину, Шивон достала один из брошенных туда листов бумаги и развернула:
Дальше на пол-листа шли сплошные точки.
На столе лежала картонная папка, но она была пуста. Рядом Шивон обнаружила тонкую книжечку кроссвордов-судоку — все они были разгаданы. Карандаши, ручки, фломастеры, набор для каллиграфии (с инструкцией) в беспорядке рассыпались по столешнице. Вздохнув, Шивон отошла к стене и, остановившись перед картой городских автобусных маршрутов, мысленно провела линию, соединявшую Кинг-стейблз-роуд и Бакли-плейс. Добраться от одного места до другого можно было десятком различных способов, и она снова вздохнула. Быть может, поэт решил прогуляться. Быть может, обходил известные ему пабы. Кроме того, у нее не было никаких причин полагать, что в свой последний вечер он направлялся именно домой. Совсем рядом с Кинг-стейблз-роуд проходила Грассмаркет, а уж там пабов и других питейных заведений было предостаточно…
Зазвонил мобильник. Это был Ребус.
— Филлида нашла паспорт, — сообщила Шивон.
— А мы только что нашли его цепочку. Она валялась под машиной на многоэтажной парковке. Помнишь, где это?
— Значит, его убили там, а тело бросили на улице?
— Судя по следам крови, так и было.
— Или, может быть, он сам как-то добрался до того места, где его нашли…
— Не исключено, — согласился Ребус. — Меня другое удивляет: зачем Федоров вообще оказался на автостоянке. Ты сейчас у него на квартире?
— Как раз собиралась уходить.
— Скажи Филлиде и Колину, пусть поищут ключи от машины или права. И узнай у Скарлетт Коулвелл, быть может, Федоров иногда все-таки ездил на машине. Она, разумеется, скажет, что нет, однако…
— А на стоянке нет никаких брошенных машин?
— Хорошая мысль, Шивон. Ладно, я попрошу проверить. Перезвоню позже.
Он дал отбой, и Шивон улыбнулась. Вот уже несколько месяцев она не видела Ребуса таким… взбудораженным. «Интересно, что он будет делать, когда с его работой в полиции будет покончено?» — уже не в первый раз подумала Шивон. Увы, она знала ответ. Скорее всего, Ребус будет надоедать ей — звонить по нескольку раз на дню и навязчиво интересоваться, как продвигается то или иное расследование, к которому он уже не будет иметь никакого отношения.
Доктору Коулвелл Шивон дозвонилась с первого раза — видимо, та забыла отключить мобильник.
— Прошу прощения, доктор, — извинилась Шивон. — Надеюсь, я не помешала вам проводить занятие?
— Мне пришлось всех отпустить. — Послышался вздох.
— Да, я вас понимаю. Может, вам вообще лучше пойти домой? В конце концов, вы пережили сильное потрясение…
— И что я буду делать дома? Мой друг сейчас в Лондоне, я буду одна в квартире…
— Но, быть может, вы могли бы позвонить какой-нибудь подруге? — В комнату вошла Филлида Хейс, и Шивон подняла голову, но та только пожала плечами; ни записной книжки, ни дневника, ни платежной карточки — вот что означал этот жест. У Тиббета тоже не было никаких успехов. Сидя в кресле, он листал «Астапово-блюз» и задумчиво хмурился.
— …Я, собственно, звоню, чтобы уточнить у вас еще одну деталь, — продолжила Шивон в трубку. — Вы не в курсе, у мистера Федорова могла быть машина?
— Нет. Никакой машины у него не было. — На сей раз ответ прозвучал достаточно твердо.
— А он умел водить?
— Понятия не имею. Я, во всяком случае, не села бы с ним в машину за все сокровища мира.
Шивон кивнула в такт своим мыслям и снова покосилась на карту автобусных маршрутов. Похоже, Федоров действительно предпочитал пользоваться общественным транспортом.
— Большое вам спасибо, — сказала она. — Еще раз простите за беспокойство.
— А вы уже побеседовали с Аби Томас? — внезапно спросила доктор Коулвелл.
— Да, разумеется. Она сообщила, что была с Александром в пабе, но…
— Еще бы!
— …но почти сразу ушла, — закончила Шивон.
— Вот как?
— У вас есть основания в этом сомневаться?
— Аби Томас просто балдеет, когда читает его стихи. Представьте, что она могла чувствовать, оказавшись вместе с ним в каком-нибудь полутемном баре…
— Гм-м… это очень интересно. Спасибо огромное, вы нам очень… — Обнаружив, что доктор Коулвелл
