— Это мне следовало извиниться, — возразил он. — Не смог удержаться, чтобы не полюбопытствовать…
— Нет, дело во мне… У меня тоже могут быть неприятности.
— Какие?
— В тот вечер… За Кафферти следили ребята из НОПа, и Джон попросил меня позвонить им, чтобы… чтобы отправить их в другое место.
Глаза Гудира удивленно расширились.
— Ни хрена себе… — пробормотал он.
— Не выражайся, — машинально одернула его Шивон.
— Если Кафферти был под наблюдением, а инспектор Ребус… Это может скверно для него кончиться.
Шивон пожала плечами:
— Кафферти был под наблюдением… — вполголоса повторил Гудир, качая головой.
Шивон хотела спросить, что его так удивило, но как раз в этот момент ее внимание привлекло движение на улице. Из консульства вышел какой-то человек.
— Кажется, дождались, — заметила она.
Это был тот самый мужчина, который приезжал со Стаховым в морг, и это он попал в объектив фотокамеры на поэтическом вечере. Аксенов. Подойдя к «мерседесу», он отпер дверцу и сел в салон.
Шивон решила не трогаться с места, пока не станет ясно, что намерен делать Аксенов. Он мог либо переехать на другое место на той же стоянке, либо отправиться куда-то еще. Когда «мерседес» миновал третью свободную площадку, Шивон стало ясно, что Аксенов избрал второй вариант.
— Мы поедем за ним? — спросил Гудир, застегивая ремень безопасности.
— Совершенно верно.
— А что потом?
— Я собиралась остановить его под каким-нибудь подходящим предлогом.
— И вам кажется, это разумно?
— Пока не знаю. Посмотрим.
«Мерседес» тем временем включил левый указатель и начал сворачивать на Квинсферри-стрит.
— Едет за город? — предположил Гудир.
— Аксенов живет в Краммонде, возможно, он отправился домой.
Квинсферри-стрит превратилась в Квинсферри-роуд. «Мерседес» спокойно ехал впереди, не превышая скорости; когда он затормозил на светофоре, Шивон убедилась, что и стоп-сигналы у него тоже в полном порядке. Если Аксенов действительно направляется в Краммонд, прикинула Шивон, следовательно, на Барнтонской развязке он должен свернуть направо. Другой вопрос, хочется ли ей, чтобы он уехал так далеко? Определенно нет. Светофоры на Квинсферри-роуд стояли через каждые несколько сот ярдов. Когда «мерседес» остановился на очередной красный сигнал, Шивон подъехала к нему сзади почти вплотную.
— На полу, под задним сиденьем, лежит одна штука, — сказала она Гудиру. — Можешь ее достать?
Он кивнул и принялся отстегивать ремень безопасности, чтобы повернуться.
— Эта?
— Подключи ее к разъему, — велела Шивон, — а потом опусти стекло и поставь на крышу.
— Она на магните?
— Точно.
Синяя мигалка заработала, как только Гудир подключил ее к гнезду прикуривателя. Высунувшись из окна, он прилепил ее на крышу. Светофор впереди все еще горел красным, и Шивон несколько раз нажала на клаксон. Водитель «мерседеса» взглянул на нее в зеркальце заднего вида, и Шивон знаком велела ему остановиться у обочины. Как только сигнал на светофоре сменился зеленым, «мерседес» медленно миновал перекресток и сразу остановился, заехав колесами на тротуар. Проезжающие мимо машины замедляли ход, сидящие в них люди с любопытством таращились на происходящее, но никто не остановился, чтобы поглазеть.
Из «мерседеса» вышел водитель. Он был в костюме, при галстуке и в черных солнцезащитных очках. Шивон двинулась к нему, держа наготове удостоверение.
— В чем дело? — Водитель говорил по-английски с сильным акцентом.
— Мистер Аксенов? Мы уже встречались, помните? В морге.
— Я, кажется, спросил, в чем дело?
— Вам придется проехать с нами в участок.
— Какие-то проблемы? — Русский достал мобильник из кармана пиджака. — Если вы немедленно не объясните мне, что случилось, я буду вынужден позвонить в консульство.
— Бесполезно, — предупредила Шивон. — На вашей машине частные номера, поэтому дипломатический иммунитет на вас не распространяется. Или у вас дипломатический паспорт?
— Я — водитель российского консульства.
— И не только консульства… Садитесь в нашу машину, — добавила Шивон жестко.
Аксенов все еще держал в руке телефон, но не спешил им воспользоваться.
— А если я откажусь?
— В таком случае вас обвинят в неподчинении властям… и во всем остальном, что я только сумею придумать.
— Но я не сделал ничего… противозаконного.
— Именно это мы и хотим от вас услышать, но не здесь, а в участке.
— Но что будет с моей машиной? — возразил Аксенов.
— Никуда она не денется, — заверила Шивон. — А вас потом доставят прямо сюда… — Она попыталась улыбнуться как можно приветливее и дружелюбней. — Обещаю.
— Как получилось, что вы начали возить Сергея Андропова? — задала свой первый вопрос Шивон.
— Возить людей — это моя профессия. Так я зарабатываю себе на жизнь.
Они сидели в комнате для допросов Вест-Эндского участка, так как везти русского на Гейфилд-сквер Шивон не хотела. Гудир отсутствовал — она отправила его за кофе, он ушел и что-то долго не возвращался. Как и в других участках, на столе стояла двухкассетная дека, но Шивон не стала включать запись. Не делала она и никаких пометок в блокноте. Больше того, когда Аксенов попросил разрешения закурить, она благосклонно кивнула — настолько ей хотелось, чтобы он успокоился и расслабился.
— Вы хорошо говорите по-английски, — похвалила она. — Некоторые слова вы произносите как местный житель.
— Моя жена здешняя, из Эдинбурга, — пояснил он. — Мы женаты уже больше пяти лет.
Он глубоко затянулся и выдохнул струйку дыма, направив ее в потолок.
— Ваша жена тоже любит стихи?
Аксенов недоуменно уставился на нее.
— Ну?.. — поторопила Шивон.
— Она, конечно, читает, но в основном — романы.
— Значит, это вы — любитель поэзии?
Аксенов пожал плечами, но ничего не сказал.
— Вы читали Шеймаса Хини? А Бернса?
— А почему вы спрашиваете?
— Потому что за последние две недели вас дважды видели на поэтических вечерах. Может быть, вам нравятся только стихи Федорова?
— Говорят, что он — лучший российский поэт. Из современных, разумеется…
— Вы тоже так считаете?
Аксенов снова пожал плечами и уставился на тлеющий кончик сигареты.
— Вы приобрели экземпляр его последнего сборника?
— Не понимаю, вам-то какое до этого дело?
