где-то даже приятном… не лавина — тонкий ручеек. И все же оно сделало нас излишне раздражительными — одних меньше, других — больше, но всех. — И Кафферти лукаво покосился на Ребуса.
— Ты так и не объяснил, зачем тебе понадобилось снимать номер в отеле, да еще платить за него, — сказал инспектор.
— А мне казалось — я объяснил, — парировал Кафферти.
— Только в том случае, если ты держишь нас за полудурков.
— Согласен. «Полудурки» — это, пожалуй, слишком… — Кафферти усмехнулся, а Ребус засунул руки глубоко в карманы, чтобы никто не видел, как он сжимает кулаки. — Послушай… — Казалось, Кафферти вдруг утратил всякий интерес к игре. — Я поставил выпивку незнакомцу, потом его кто-то убил. Точка.
— Точку мы сможем поставить, только когда узнаем, кто его убил и почему, — поправил Ребус.
— О чем еще вы разговаривали? — спросила Шивон.
Кафферти закатил глаза.
— Он сказал — Эдинбург холодный город, я ответил — да. Он сказал, что в Глазго теплее, я сказал — наверное. Потом принесли его коньяк, мы чокнулись, выпили… Кстати, сейчас я вспоминаю, у него в руках что-то было. Кажется, компакт-диск…
Да, подумал Ребус. Компакт-диск, который Риордан передал Федорову, когда они ели в индийском ресторане. Двое мужчин сидели за столом и болтали, а теперь оба мертвы… Он все сжимал и разжимал кулаки. Сжимал и разжимал. Кафферти в его глазах был воплощением всего, что начиналось совершенно нормально, а потом вдруг шло наперекосяк. Неудачи, нераскрытые преступления, рассыпавшиеся дела, исчезнувшие свидетели — за всем этим стоял Кафферти, который был не просто песчинкой, которая, попав в устрицу, противно хрустит на зубах. Он портил, отравлял, загрязнял все, до чего только мог дотянуться.
«И я ничего не могу сделать, чтобы отправить его за решетку!..» — тоскливо подумал Ребус.
Ничего, если только не вмешается Провидение, в которое он не очень-то верил, и не даст ему еще один — последний — шанс добиться своего.
— На трупе не было никакого диска, — сказала Шивон.
— Когда Федоров уходил, диск был при нем, — заявил Кафферти. — Я видел, как парень сунул его в карман. — И он похлопал себя по правой стороне.
— Ну а с другими русскими вы в тот вечер встречались? — поинтересовался Ребус от двери.
— Вообще-то мне действительно показалось, что кое-кто в баре говорит по-английски не совсем чисто, но я решил, что это гэльский выговор. Ну а когда эти ребята затянули песни, я понял, что мне пора на боковую.
— Федоров разговаривал с кем-нибудь из них?
— А мне откуда знать?
— Ты был с ним.
Кафферти с силой припечатал обе ладони к грязной столешнице.
— Я не был с ним! Мы лишь выпили по рюмке и разбежались!
— Это ты так говоришь…
«Вот опять забеспокоился, сволочь!» — подумал Ребус с мрачным удовлетворением.
— К тому же именно ты был последним, кто разговаривал с Федоровым перед тем, как его убили, — поддала жару Шивон.
— Вы что, намекаете, будто я пошел за ним? Выбрал местечко потемнее, напал и убил? Отлично, ребята, давайте взглянем, что там показала эта ваша видеокамера. А еще лучше — спросим у бармена: он должен помнить, во сколько я ушел. Кроме того, вы, вероятно, видели мой счет… во сколько он был выписан? Я ушел из бара, когда было уже за полночь. Это подтверждают счет, видеокамера, полный зал свидетелей… — Он с торжеством поднял вверх три пальца. — Или вам мало?
В комнате номер три наступила тишина. В этой тишине Ребус оттолкнулся от стены и сделал пару шагов вперед, оказавшись рядом со стулом, на котором сидел Кафферти.
— В баре что-то произошло, так? — спросил он почти что шепотом.
— Слушай, Ребус, мне бы твою фантазию… Нет, правда: порой мне кажется, будто ты живешь в каком-то выдуманном тобой мире.
В дверь неожиданно постучали. Шивон, которая на несколько секунд затаила дыхание, шумно выдохнула и пригласила стучавшего входить, да поскорее.
В дверях появился Тодд Гудир. Входить он не стал — только неуверенно переминался с ноги на ногу на пороге.
— Что тебе? — рявкнул Ребус.
Гудир не мог оторвать взгляда от гангстера, но его слова предназначались Шивон.
— У пожарной инспекторши есть для вас новости, сержант.
— Она здесь? Кэти Гласс здесь? — нетерпеливо повторила Шивон, поскольку Гудир замешкался с ответом.
— Да, она ждет вас.
— А-а, свежая кровь! — протянул Кафферти и, растянув губы в змеиной улыбке, оглядел Гудира с головы до ног. — Как тебя зовут, сынок?
— Констебль Гудир.
— Наверное, только что переведен из патрульных? — предположил Кафферти. — Видать, плохи дела у уголовного розыска, если… А может, это твоя смена, Джон?
— Спасибо, Гудир, — сказал Ребус и кивнул в знак того, что молодой человек может идти.
Кафферти, однако, сказал еще не все.
— Когда-то у меня был знакомый по фамилии Гудир. Придурок, надо сказать, еще тот!..
— Кого вы имеете в виду? — нерешительно поинтересовался Гудир.
Улыбка Кафферти превратилась в насмешливый оскал.
— Ты прав, сынок, старый Гарри Гудир держал паб на Роуз-стрит, но я говорю о сравнительно недавних временах.
— Вы знаете… знали Соломона Гудира? — снова спросил Тодд.
— Именно! — Глаза Кафферти чуть заметно блеснули. — У нас его называли просто Сол.
— Это мой брат.
Кафферти кивнул. Ребус знаком показал Тодду, чтобы тот выметался, но взгляд гангстера удерживал молодого человека на месте.
— Да, теперь я припоминаю, что у Сола действительно был брат… — задумчиво проговорил Кафферти. — Но он почему-то никогда ничего о нем не рассказывал. Может быть, ты — паршивая овца в славном семействе Гудир, а, сынок?.. — И он громко расхохотался.
— Передай мисс Гласс, что мы будем через минуту, — твердо сказала Шивон, но констебль даже не шелохнулся.
— Тодд?!
То, что Ребус впервые за все время назвал его по имени, подействовало. Гудир пришел в себя и, деловито кивнув, скрылся за дверью.
— Неплохой парнишка, — проговорил Кафферти задумчиво. — Когда Джон, фигурально выражаясь, растворится в тумане, этот желторотый констебль наверняка станет вашим любимцем, сержант Кларк. Совсем как вы когда-то были любимицей инспектора.
Ни один из детективов не ответил, и Кафферти счел, что последнее слово осталось за ним. Широко разведя руки в стороны, он с наслаждением потянулся.
— Ну, мы закончили? — спросил он, поднимаясь.
— Да. На сегодня, — уточнила Шивон.
— Разве вы не хотите, чтобы я сделал официальное заявление, подписал протокол или еще что- нибудь?
— Жаль бумагу марать, — проворчал Ребус.
— Что ж, придется вам поработать как следует, — ухмыльнулся гангстер. Сейчас он стоял, и его глаза были почти на одном уровне с глазами его старого врага. — Ну, я не прощаюсь, — добавил Кафферти небрежно. — Уверен, что уже сегодня вечером мы снова увидимся на том же месте, в тот же час, Джон… Я
