буду думать о тебе, о том, как ты дрожишь от холода в своей старенькой машине. Кстати, с вашей стороны было очень любезно отключить здесь отопление. Благодаря вам мой номер в отеле будет казаться мне особенно уютным.
— Да, насчет отеля… — вставила Шивон. — В тот вечер ты покупал довольно много спиртного. Заплатил за одиннадцать порций, если верить счету…
— Быть может, меня обуяла жажда, — ответил Кафферти. — А может, щедрость. — Он посмотрел на нее в упор. — Я умею быть щедрым, Шив. Особенно если обстоятельства к этому располагают. Но ведь тебе это уже известно, правда?..
— Мне много что известно, Кафферти.
— О, в этом я не сомневаюсь. И знаешь что?.. Мы могли бы поговорить об этом подробнее, если бы ты согласилась подбросить меня обратно в город.
— Автобусная остановка через дорогу, — отрезал Ребус.
18
— В баре что-то произошло, — повторил Ребус, когда они с Шивон возвращались в рабочий зал.
— Ты это уже говорил.
— И Кафферти появился в баре не просто так. За свою жизнь он не потратил зря и фунта, так зачем ему вдруг понадобился номер в одном из самых дорогих отелей города?
— Сомневаюсь, что он нам когда-нибудь расскажет.
— Любопытно, что он и русские олигархи оказались в баре «Каледониан» примерно в одно время.
— Олигархи? — Шивон посмотрела на него, и Ребус пожал плечами.
— Я проверял значение этого слова в словаре. Раньше я не был в нем уверен.
— Оно означает небольшую группу очень богатых и влиятельных людей? — Шивон сочла нужным убедиться, что Ребус ничего не перепутал.
— Угу.
— А как быть с той женщиной, которую Геверилл якобы видел напротив парковки?
— Ее мог подослать Кафферти. В свое время он владел несколькими процветающими борделями.
— С другой стороны, она, возможно, совершенно ни при чем. Пошлю-ка я Хейс и Тиббета еще раз поговорить со свидетелями, вдруг фоторобот подхлестнет чью-нибудь память? Но сейчас, Джон, меня волнует нечто совсем другое, а именно: какого черта ты в одиночку следишь за Большим Гором?
— Это не слежка. Я предпочитаю слово «вендетта».
Шивон хотела что-то возразить, но Ребус остановил ее взмахом руки.
— Вчера вечером я тоже ездил к его дому, и знаешь что?.. Он был дома!
— И что, по-твоему, это означает?
— Пока не знаю. Кафферти до сих пор снимает номер в отеле, но проводит там не слишком много времени. — Ребус остановился перед дверью, ведущей в их рабочую комнату. — По-моему, он что-то затевает.
С этими словами Ребус толкнул дверь и вошел.
Кэти Гласс стояла возле одного из столов, опасливо разглядывая чашку с почти черным чаем, которую ей кто-то всучил.
— Констебль Тиббет не жалеет заварки, — предупредил Ребус. — Но если хотите чефирнуть, никто возражать не будет.
— Я, пожалуй, воздержусь, — ответила Кэти и поставила чашку на край стола.
Ребус назвал себя и пожал Кэти руку. Шивон поблагодарила инспекторшу за визит и спросила, удалось ли ей выяснить что-то важное.
— Вообще-то о конкретных результатах говорить пока рано… — начала Гласс.
— Но?.. — подсказал Ребус, догадываясь, что продолжение последует.
— Похоже, нам удалось определить причину возгорания. Мы нашли несколько небольших стеклянных бутылочек, в которых, по всей вероятности, хранились какие-то химикаты.
— Какие именно? — спросила Шивон, складывая руки на груди.
Она, Гласс и Ребус стояли; Тиббет и Хейс сидели за своими столами. Гудир смотрел в окно, и Ребус подумал, уж не пытается ли он увидеть, как Кафферти будет покидать участок.
— Мы отправили их на анализ, — сказала инспекторша. — Я, впрочем, предполагаю, что это была какая-то чистящая жидкость.
— Обычная бытовая чистящая жидкость? Как для плиты?
Гласс покачала головой.
— Бутылочки были слишком маленькими. В доме погибшего мы нашли множество магнитофонных пленок…
— Это жидкость для чистки магнитных головок, — заявил Ребус уверенно. — Изопропил, по всей видимости… Он используется для удаления частичек магнитной осыпи с головок магнитофонов и кассетных дек.
— О-о! — только и сказала Гласс.
— Когда-то я неплохо разбирался в музыкальной аппаратуре, — скромно сказал детектив.
— Самое интересное, что горлышко одной из этих бутылочек кто-то заткнул тканью или скрученной бумагой. И как раз эта бутылочка находилась под грудой оплавленных кассетных коробок.
— В гостиной?
Гласс кивнула.
— Значит, вы считаете, что это был поджог?
На этот раз инспекторша пожала плечами.
— Поджигатели — особенно если они хотят кого-то прикончить — обычно работают с куда большим размахом: например, обливают дом изнутри и снаружи бензином, а тут… Маленькая бутылочка, фитиль из ткани…
— Мне кажется, я понял, что вас смущает. Вы думаете, что целью поджигателя был вовсе не мистер Риордан… — Ребус сделал паузу, ожидая, пока кто-то догадается, но остальные молчали. — Пленки! — пояснил он. — Поджигатель хотел уничтожить пленки.
— Пленки? — переспросила Хейс, озадаченно нахмурившись.
— Да. Не зря же возле этой бутылочки оказалась целая куча кассет.
— А зачем?
— На них было что-то важное. Риордан записал нечто, кому-то очень нужное.
— Или этот человек не хотел, чтобы запись попала к кому-то другому, — добавила Шивон и погладила подбородок. — А на пленках что-нибудь осталось, мисс Гласс?
Инспекторша снова пожала плечами.
— Большая часть пленок, разумеется, расплавилась, превратилась в уголь. Но часть кассет уцелела.
— Значит, на них могла сохраниться запись?
— Не исключено. — Гласс кивнула. — Мы собрали немало пленок, которые на вид почти не пострадали, но я не знаю, можно ли будет их воспроизвести. Дым, высокая температура, вода могли повредить запись. Кроме того, уцелела часть записывающего оборудования. На жестких дисках компьютеров тоже могло что-то сохраниться… — закончила она без особого, впрочем, оптимизма. Ребус перехватил взгляд Шивон.
— Я думаю, Рэй Дафф этим заинтересуется, — сказал он.
Гудир, отвернувшись от окна, спросил:
— Кто это — Рэй Дафф?
— Эксперт-криминалист, — объяснила Шивон, не глядя на него. — Звукоинженер с «Риордан студиоз» тоже мог бы помочь, — добавила она, по-прежнему глядя на Ребуса.
