— Я видел его по телику пару недель назад, — сказал Фредди.
— Случайно, не в передаче «Время вопросов»? — предположил Ребус.
— Точно. — Бармен кивнул.
Да, подумал Ребус, он тоже видел Бейквелла в этой передаче. Министр то и дело пререкался с Меган Макфарлейн, а Федоров сидел как раз между ними. Тогда Бейквелл — новый лейборист по убеждениям — показался Ребусу несколько неотесанным: он либо не пожелал прислушаться к советам телевизионных гримеров, либо таков был его политический имидж. Пятидесятилетний, с копной взъерошенных темных волос, в очках в тонкой проволочной оправе, с мощной челюстью и ярко-голубыми глазами навыкате, он походил на шута горохового, но Ребус знал, что многие уважали этого человека за решительность, с какой он отказался от теплого местечка в Вестминстере ради возможности баллотироваться в шотландский парламент. Одно это делало его как минимум исключением из общего правила, ибо по глубокому убеждению Ребуса самые яркие политические таланты по-прежнему стремились в Лондон.
Не менее любопытным показался ему и тот факт, что Фредди не упомянул о спутниках министра. В самом деле, если встреча Бейквелла с русскими была официальной или, по крайней мере, протокольной, вместе с ним в зале должны были бы находиться секретари и советники, а так… Получалось, что поздним вечером министр экономического развития пьет один на один с русским бизнесменом… А потом к ним нежданно-негаданно присоединяется Большой Гор Кафферти.
Ребус помотал головой. Слишком много вопросов пульсировало у него в мозгу, и вопросов сложных — таких, на которые не ответишь с наскока. Допив виски, он оставил деньги на стойке и, немного подумав, решил идти домой. Именно в этот момент сигнал мобильного телефона известил его о поступившем сообщении. Шивон интересовалась, куда он подевался.
— Много же тебе понадобилось времени, — пробормотал Ребус себе под нос. Проходя мимо ирландцев, он услышал, как один говорит другому:
— Если бы эта скотина умерла в рождественское утро, лучшего подарка я бы не ждал!
Отель можно было покинуть двумя способами: собственно через бар и через вестибюль. Ребус избрал второй путь, хотя и не мог бы сказать — почему. Когда он обходил стойку регистрации, во вращающихся стеклянных дверях появились двое. Шедшего чуть впереди мужчину Ребус узнал сразу — это был водитель Андропова.
Следом за ним в вестибюль вошел сам Андропов. Увидев Ребуса, он замедлил шаг и прищурился, гадая, где они могли встречаться. Ребус продолжал как ни в чем не бывало двигаться к выходу. Приблизившись к Андропову на несколько шагов, он слегка наклонил голову в знак приветствия.
— А я думал, вы вернулись домой, — проговорил Ребус как можно небрежнее.
— Я решил задержаться еще на несколько дней, — ответил Андропов без малейшего акцента. Судя по выражению его лица, он никак не мог понять, кто перед ним.
— Я — знакомый мистера Кафферти, — напомнил Ребус.
— Ах да, конечно…
Водитель уже стоял рядом с Ребусом — опущенные руки сложены впереди, ноги слегка расставлены, центр тяжести чуть смещен вперед. Поза была достаточно характерной, чтобы признать в нем не только шофера, но и телохранителя.
— На несколько дней?.. — повторил Ребус. — Собираетесь развлечься, или у вас здесь еще какие-то дела?
— Наибольшее удовольствие я получаю, решая деловые вопросы. — Эта фраза прозвучала так, словно Андропов уже не раз ее повторял и ожидал в ответ смеха или улыбки. Ребус постарался оправдать его ожидания.
— Вы видели сегодня мистера Кафферти? — спросил он.
— Простите, я позабыл, как вас зовут.
— Джон, — подсказал Ребус.
— И что же связывает вас с мистером Кафферти, Джон?
— То же самое мне хотелось бы спросить у вас, мистер Андропов, — сказал Ребус, решив, что разоблачен, и дальше играть в кошки-мышки бессмысленно. — Нет ничего плохого в том, чтобы водить компанию с богатыми и влиятельными и принимать заигрывания политиканов всех мастей и убеждений, но, когда начинаешь встречаться тет-а-тет с профессиональным преступником вроде Кафферти, нужно быть поосторожнее.
— Я видел вас возле муниципалитета! — Андропов поднял вверх палец в черной перчатке. — И возле отеля тоже…
— Я из полиции.
Ребус предъявил свое удостоверение, и Андропов внимательно его изучил.
— Я что-нибудь нарушил, инспектор?
— Неделю назад вы встречались здесь с Джимом Бейквеллом и Моррисом Гордоном Кафферти…
— Допустим. И что?
— Одновременно с вами в баре находился еще один человек — ваш соотечественник, поэт Федоров. Меньше чем через двадцать минут после того, как он вышел из бара, его убили.
Андропов согласно кивнул:
— Это настоящая трагедия, инспектор. Мир остро нуждается в поэзии и в поэтах, ведь они властители наших умов.
— Я бы сказал, что в этой области у них имеются конкуренты.
Андропов предпочел пропустить его замечание мимо ушей.
— Уже несколько человек, — сказал он, — сочли необходимым предупредить меня, что ваша полиция видит в нападении на Александра нечто большее, чем простое уличное ограбление. Скажите, инспектор, что, по вашему мнению, с ним произошло?
— Об этом нам лучше поговорить в участке. Не согласитесь ли вы как-нибудь заглянуть к нам на Гейфилд-сквер?
— Не думаю, инспектор, что вам удастся извлечь из беседы со мной что-то полезное для следствия.
— Иными словами, вы отказываетесь.
— Позвольте мне высказать свою версию. — Андропов шагнул ближе, телохранитель повторил его движение. — Cherchez la femme,[15] инспектор.
— Что конкретно вы имеете в виду?
— Вы не говорите по-французски?
— Я знаю, что означает это выражение. Мне просто не понятно, на что вы намекаете. Или на кого…
— В Москве у Федорова была репутация, гм-м… большого любителя юбок. Как вам, вероятно, известно, одно время он преподавал в университете, но был вынужден оставить эту работу из-за обвинений в неподобающем поведении. По-видимому, соблазн оказался слишком велик: молоденькие студентки, знаете ли, и чем моложе, тем лучше… А теперь прошу меня извинить. — Андропов сделал движение к бару.
— Торопитесь к своему дружку-гангстеру? — предположил Ребус, но Андропов не обратил на его слова ни малейшего внимания.
Телохранитель последовал за хозяином; он, однако, счел необходимым обернуться и бросить на Ребуса угрожающий взгляд. Мол, не дай тебе бог встретиться со мной в темном переулке…
Ребус ответил взглядом, исполненным не менее грозного смысла: «Вы оба у меня в списке подозреваемых, приятель, и ты, и твой босс»…
Оказавшись, наконец, на улице, Ребус вдохнул морозный и свежий ночной воздух и решил, что пойдет домой пешком. Вскоре он, однако, почувствовал, что его сердце отчаянно колотится, во рту пересохло, кровь пульсирует в висках. Не желая сдаваться так скоро, Ребус прошел еще несколько сот ярдов, и только потом остановил такси.
