приоткрытую дверь. Едва не ошпарившись, когда вместо холодного крана она открыла горячий (ей нужно было сполоснуть зубную щетку), Шивон перешла в спальню, где горел накрытый розовым платком ночник. Взбив подушки, она уложила их поудобней и, облокотившись на них спиной, пристроила на согнутых коленях «Астапово-блюз». В книге было всего сорок с небольшим страниц, однако, судя по ценнику, Крису Симпсону она обошлась в десять с лишним фунтов.
«Храни веру, которую я храню и которую потерял…»
Первое стихотворение в сборнике заканчивалось строками:
На титульном листе Шивон прочитала, что стихотворения в сборнике были переведены с русского на английский самим Федоровым «при помощи и поддержке» некой Скарлетт Коулвелл. Интересно, кто она такая?..
Шивон открыла второе в сборнике стихотворение, но успела прочесть только три четверостишия из четырех. Глаза ее сами собой закрылись, и она провалилась в сон.
16 Ноября 2006 г. Четверг
День второй
3
Шотландская поэтическая библиотека находилась в одном из бесчисленных переулков в окрестностях Кэнонгейта. В первый раз Ребус и Шивон умудрились пропустить нужный поворот и в результате уперлись в здание парламента и дворец Холируд. Там они не без труда развернулись и поехали обратно — и снова проскочили мимо.
— Здесь же совершенно негде припарковаться, — пожаловалась Шивон. Сегодня они ехали на ее машине, поэтому высматривать поворот на Крайтон-клоз входило в обязанности Ребуса.
— Мне кажется, мы только что проехали нужное место, — заявил Ребус, оборачиваясь назад. — Попробуй ненадолго остановиться на тротуаре. Мне нужно спокойно оглядеться.
Заехав на тротуар, Шивон включила сигнал аварийной остановки и сложила наружное зеркало заднего вида, чтобы его кто-нибудь не снес. Только после этого она покинула машину.
— Если мне выпишут штраф, платить будешь ты, — предупредила она.
— Мы здесь по долгу службы. Будем упирать на это.
Поэтическая библиотека помещалась в современном строении, ловко спрятанном среди более почтенных зданий. Женщина-администратор, сидевшая в вестибюле библиотеки, одарила их приветливой улыбкой, которая быстро погасла, стоило Ребусу предъявить служебное удостоверение.
— Пару дней назад у вас здесь проходил поэтический вечер Александра Федорова, — начал он.
— О да! — воскликнула женщина. — Великолепный вечер, должна вам сказать. Кстати, если желаете — у нас осталось несколько непроданных книг, подписанных самим мистером Федоровым.
Ребус покачал головой.
— Федоров приехал в Эдинбург один? Может быть, с ним был кто-то из родственников, члены семьи?..
Женщина слегка привстала на своем стуле. Ее тонкие пальцы впились в ткань темного кардигана.
— А что случилось?
— Боюсь, вчера вечером на мистера Федорова напали… — объяснила Шивон.
— Боже мой! — ахнула библиотекарша. — Что с ним? Он?..
— Мертв. Увы. — Ребус скорбно наклонил голову. — Нам необходимо поговорить с его родственниками или, в крайнем случае, с кем-то, кто может его опознать.
— Александр приехал в Эдинбург по приглашению университета и ПЕН-центра примерно два месяца назад… — Голос библиотекарши дрожал — как и ее губы.
— Что такое ПЕН-центр?
— Это писательская организация… и не только литературная. Она уделяет много внимания защите гражданских прав. — Теперь библиотекарша тряслась уже с ног до головы. — ПЕН-центр пригласил его, чтобы…
— Где жил мистер Федоров?
— Университет предоставил ему квартиру на Бакли-плейс.
— Он поселился один или с семьей?
Женщина покачала головой:
— Насколько я знаю, его жена умерла много лет назад. Детей у них, кажется, не было, что в данном случае можно считать благословением небес…
— А кто организовал этот поэтический вечер? Университет или, может быть, русское консульство?
— Нет. Это все Скарлетт Коулвелл…
— Его переводчица? — спросила Шивон.
На этот раз библиотекарша кивнула.
— Скарлетт сотрудничает с нашим русским отделом. У меня где-то был ее номер… — Трясущимися руками библиотекарша перебирала лежавшие перед ней на столе листки бумаги. — Как это ужасно — то, что случилось с Александром! Я просто не могу передать, какая это тяжелая, невосполнимая утрата…
— А на самом вечере не произошло ничего необычного? — спросил Ребус, стараясь, чтобы вопрос прозвучал как бы между прочим.
— Необычного? — удивилась библиотекарша. Казалось, она даже не поняла, чего от нее хотят. Ребус, однако, не стал уточнять, и после секундного колебания женщина качнула головой:
— Нет, все прошло просто замечательно. Александр — превосходный поэт. Блестящие метафоры, отточенный ритм… Даже когда он читал стихи на русском, чувствовалось, что в каждом слове бурлят страсть и вызов. — Она ненадолго задумалась, словно вспоминая, потом вздохнула. — Мистер Федоров был счастлив подписать часть тиража для поклонников своего таланта.
— Вы говорите так, — вмешалась Шивон, — словно это был его первый успех.
— Вы не понимаете! Александр Федоров был настоящим поэтом! — воскликнула библиотекарша с таким видом, будто это все объясняло. — Ага, вот он… — Она выудила из груды хлама на столе листок бумаги с телефонным номером, но почему-то не спешила с ним расстаться. В итоге Шивон пришлось ввести телефон Скарлетт Коулвелл к себе в мобильник и поблагодарить библиотекаршу за предпринятые усилия.
Ребус тем временем огляделся по сторонам.
— Где именно проходил поэтический вечер?
— В зале наверху. На вечер пришло больше семидесяти человек.
— Но это событие, кажется, никто не снимал?
— Снимал?..
— Да. Для телевидения. Для потомства. Для истории.
