держа в руках рацию, он просил прислать подкрепление. Инцидент мог сам собой исчерпаться, а мог и перерасти в полномасштабную войну. Обернувшись, охранник заметил подошедшую Шивон.
— Не волнуйтесь, — успокоил он. — Вы ведь наверняка застраховали…
Ей потребовалось меньше секунды, чтобы понять, что он имеет в виду.
— Моя машина! — ахнула она, бросилась к выходу и, оттолкнув локтями еще двух охранников, пытавшихся ее задержать, выскочила на дорогу.
На капоте были вмятины, заднее стекло разбито, на дверце краской из баллончика выведены три буквы — МДН.
Молодежное движение Ниддри.
А они стояли рядом и в открытую смеялись над ней. Один вытащил мобильник и готовился сделать снимок.
— Давай, фотографируй как можно больше, — подбодрила она. — Тебя же легче будет найти.
— Проклятые копяры! — рявкнул тот, что стоял в центре и был среди них самым высоким.
Вожак.
— Копяры свое дело знают, — ответила она. — Десять минут в участке в Крейгмилларе, и я узнаю о тебе больше, чем известно твоей мамаше.
Парень лишь презрительно засопел. Открыта была лишь треть его лица, но Шивон хорошо запомнила то, что видела. К парковке подъехала какая-то машина, в которой сидели трое. Одного из них, сидевшего сзади, Шивон узнала: глава местного муниципального совета.
— А ну прочь отсюда! — гаркнул он, выбираясь из машины и размахивая руками, словно загоняя овец.
Хотя вожак сделал вид, что ничуть не напуган криками чиновника, однако он не мог не заметить смятения в рядах своих приспешников. Полдюжины охранников во главе с бородачом вышли из-за ограждения. Послышался приближающийся звук полицейских сирен.
— Пошел прочь, мерзавец, а то не поздоровится! — не унимался чиновник.
— Устроили тут сборище лесбиянок и педиков! — заорал в ответ вожак. — А кто платит за это, а?
— Да уж, наверно, не ты, сопляк, — парировал глава совета.
Оба его спутника вылезли из машины и стояли рядом с ним. Это были здоровенные парни, которые, похоже, никогда не пасовали в рукопашной.
Вожак, демонстративно харкнув себе под ноги, повернулся и пошел прочь.
— Благодарю за помощь, — обратилась Шивон к муниципальному чиновнику и протянула ему руку.
— Пустяки, — ответил он с таким видом, будто уже выбросил из головы все произошедшее, в том числе и Шивон. Он пожал руку бородачу охраннику, с которым, по всей вероятности, был хорошо знаком.
— В остальном все спокойно? — спросил чиновник.
Охранник в ответ лишь усмехнулся.
— Чем можем помочь, мистер Тенч? — поинтересовался он.
Муниципальный советник Тенч бросил взгляд кругом:
— Считайте, что я просто проезжал мимо и заглянул на минутку. Делайте так, чтобы все эти милые люди знали, что местная администрация всецело на их стороне в борьбе с бедностью и несправедливостью, царящими в мире. — У него уже появились слушатели: порядка пятидесяти обитателей лагеря стояли по ту сторону загородки. — Нам известно, что с проявлениями и того и другого все еще можно столкнуться в этой части Эдинбурга, — с горячностью продолжал он, — но это не означает, что у нас нет времени на то, чтобы помочь тем, кому живется хуже, чем нам. Уверен, у всех собравшихся здесь большие, добрые сердца. — Он заметил, что Шивон внимательно осматривает повреждения своей машины. — В нашей среде, к сожалению, встречаются люди с дикими инстинктами, а где, скажите, их нет? — Тенч с широкой улыбкой раскинул руки.
Кроме Ребуса, в отделе уголовной полиции не было никого. Ему потребовалось не более получаса, чтобы разыскать все, относящееся к расследованию этого убийства: четыре коробки с папками, дискеты и один компакт-диск. Последние он оставил там, где они и лежали, на полках в хранилище, и разложил перед собой несколько бумаг, вынутых из папок. Они заняли полдюжины свободных столов. Чтобы все поместилось, пепельницы и компьютерные клавиатуры пришлось сдвинуть к краям. Передвигаясь по комнате, он словно шел от одного этапа расследования к другому: опросы, начавшиеся после осмотра места преступления; характеристика убитого и дальнейшие опросы; личное дело, полученное из тюрьмы; связи с Кафферти; протокол вскрытия и результаты токсикологического анализа… Несколько раз звонил телефон, но Ребус не снимал трубку. Старшим инспектором был не он, а Дерек Старр, и сейчас этот недоносок тусовался где-то в городе, ведь была пятница, поздний вечер. Привычки Старра были хорошо известны Ребусу хотя бы потому, что каждый божий понедельник, придя на службу, тот первым делом рассказывал Ребусу о своих уикэндовских приключениях.
Снова зазвонил телефон, и снова Ребус не взял трубку. Если было бы что-то срочное или чрезвычайное, позвонили бы Старру на мобильный. Если этот звонок переведен с телефона, стоящего на первом столе… ну, тогда, выходит, кто-то знает, что он здесь. Ребус решил подождать, наберет ли звонивший его добавочный, а не добавочный Старра. А может быть и такое: позвонят ему, рассчитывая, что он ответит, а тогда извинятся и скажут, что им нужен детектив Старр. Ребус знал свое место в сложившейся иерархии: где-то в самом низу, практически в донном планктоне, — и это расплата за годы пререканий с начальством и опрометчивых поступков. Кого интересует, что при этом его работа была еще и результативной.
Ребус притормозил у стола, на котором лежал пакет с фотографиями. Часть фотографий он уже разложил по столешнице. Теперь достал из пакета остальные: газетные вырезки; снимки, полученные от семьи и друзей Коллера, официальные фотографии, сделанные при аресте и во время тюремного заключения. Во время отсидки кто-то умудрился сделать не совсем четкий крупнозернистый снимок, на котором Коллер был запечатлен развалившимся на койке, с закинутыми за голову руками — в такой позе он смотрел телевизор. Этот же снимок, если его снабдить надписью: «Может ли жизнь скотины насильника быть более комфортной?» — годился бы для обложки популярного еженедельника.
Теперь уже не сможет.
Следующий стол: информация о семье жертвы. Имя жертвы от публики скрывали. А звали ее Виктория Дженсен, на момент изнасилования ей было восемнадцать лет. Близкие называли ее Вики. Он стал следить за ней, когда она вышла из ночного клуба… видел, как она с двумя парнями шла к автобусной остановке. Ночной автобус: Коллер занял место позади нее. Из автобуса Вики вышла одна. Ей оставалось всего ярдов пятьсот до дома, когда он напал, зажал ей рот рукой и потащил ее в переулок…
Просмотр пленки системы видеонаблюдения показал, что он вышел из клуба сразу же после нее. Показал, как он сел в автобус и занял место. Анализ пробы ДНК, взятой сразу после нападения, поставил точку в его судьбе. Некоторые из его дружков, присутствовавшие в зале суда, угрожали семье жертвы. Но угрозы остались без внимания.
Отец Вики был ветеринаром, его жена работала в компании «Стэндард Лайф». Ребус сам пришел к ним в дом, чтобы сообщить семье об убийстве Сирила Коллера.
— Спасибо, что известили нас, — сказал отец жертвы. — Сообщу об этом Вики.
— Вы не совсем поняли меня, — пояснил Ребус. — У меня к вам несколько вопросов, на которые я просил бы вас ответить…
Это сделали вы?
Вы заказали кому-нибудь его убийство?
Вы знаете кого-нибудь, кто мог бы это сделать?
Ветеринары имеют доступ к наркотическим средствам. Конечно, героина в их распоряжении нет, но есть другие наркосодержащие препараты, которые можно использовать вместо героина. Дилеры продают кетамин завсегдатаям клубов — об этом упомянул сам Старр. Кетамин используется при лечении лошадей. Вики была изнасилована в переулке, Коллер тоже убит в переулке. Томас Дженсен не на шутку рассердился,
