Но Ребус не слушал. Выйдя из машины, он быстрыми шагами направился к прицепу. Кузов был уже наполовину заполнен вынесенным из дома строительным мусором. Из глубины дома доносился громкий стук. В кабине фургона сидел рабочий, держа в одной руке пластиковую чашку, в другой — термос.
— Кто тут старший? — спросил Ребус.
Рабочий подул на содержимое чашки и сделал еще один глоток
— Как будто я. — Опасливый взгляд безошибочно определил представителя власти. — У меня законный перерыв на обед.
— Очень рад. Что здесь происходит?
— А кто спрашивает?
— Сыскная полиция.
Рабочий искоса посмотрел на каменное лицо Ребуса и тут же сделал выводы.
— Нам велели приехать и расчистить это помещение. Чтобы можно было заселять.
— Кто велел?
— Не знаю. Мы берем наряд, какой дадут, и выезжаем.
— Ясно.
Ребус повернулся и пошел к дому. Холмс, виновато улыбнувшись бригадиру, последовал за ним. В гостиной двое рабочих в комбинезонах и толстых резиновых перчатках белили стены. Пентаграмма Чарли уже скрылась под слоем высыхающей краски, но была еще различима.
Маляры посмотрели на Ребуса, потом опять на стену.
— Еще один слой, и ничего не будет видно, не волнуйтесь.
Бросив внимательный взгляд на говорившего, Ребус вышел из комнаты, поднялся по лестнице и повернул в спальню Ронни. Еще один рабочий, совсем молодой, почти мальчик, складывал пожитки покойного в большой черный полиэтиленовый мешок. В тот момент, когда в дверях возник Ребус, он засовывал одну из книжек в мягкой обложке в карман спецовки и замер, застигнутый врасплох.
Ребус показал пальцем на книгу.
— Она из того же семейства, молодой человек. Положите ее к остальным.
Что-то в его голосе заставило юношу проглотить возражения.
— Нашли что-нибудь необычное? — спросил Ребус и подошел к нему, засунув руки в карманы.
— Ничего, — виновато ответил парнишка.
— В частности, — продолжал Ребус, как будто не слыша ответа, — какие-нибудь фотографии. Несколько штук или целую пачку. М-м-м-м?
— Нет, ничего такого.
— Ты уверен?
— Уверен.
— Хорошо. Спустись вниз и принеси лом или что-нибудь, чем можно поддеть доски пола.
— А?
— Ты слышал, что я сказал.
Холмс с восхищением наблюдал за происходящим. Ребус вдруг стал казаться выше ростом и шире в плечах. То ли оттого, что он опустил руки в карманы и расставил локти, то ли еще отчего-то, но вид у него сделался более чем внушительным. Паренек поплелся вниз.
— А вы уверены, что они здесь? — тихо спросил Холмс, стараясь изгнать из своего голоса даже намек на недоверие. Но Ребус оставил стадию сомнений далеко позади. Он считал, что фотографии уже у него в руках.
— Безусловно, Брайан. Я чую их носом.
— А это случайно не запах из ванной?
Ребус посмотрел на Холмса, словно видел его впервые.
— Вот это идея, Брайан. Вот это идея!
Холмс прошел за Ребусом к ванной, и когда тот открыл дверь, на них накатила такая волна зловония, что оба буквально содрогнулись от рвотного позыва. Достав из кармана платок, Ребус закрыл нос, дотянулся до ручки и снова захлопнул дверь.
— Я совсем забыл, — сказал он. — Подождите меня здесь.
Он вернулся с бригадиром и принес пластиковое ведро, лопату и три маски-респиратора. Одну из них он протянул Холмсу. Убедившись, что эластичная лента прочно держит легкий картонный намордник, Холмс попробовал сделать глубокий вдох. Он хотел было уже сказать, что запах все равно ощущается, как Ребус открыл дверь носком ботинка. Рабочий внес в ванную большой строительный фонарь, и Холмс перешагнул порог.
Ребус поставил ведро на угол ванной, показав знаком, что фонарь надо направить внутрь нее. В свете фонаря блеснули глаза большой толстой крысы, пировавшей на груде гнили. Крыса взвизгнула. Ребус метнул лопату вниз и разрубил животное пополам. Холмс выскочил в коридор и, сняв маску, прислонился к влажной стене. Он хватал воздух ртом, но вонь опять вызывала тошноту.
Вернувшись, он заметил искорки смеха в глазах Ребуса и бригадира. Им случалось видеть и не такое. Однако затягивать свое пребывание в этом милом местечке они не собирались: рабочий держал лампу, а Ребус медленно перекладывал содержимое ванны в ведро. Жидкие нечистоты стекали с лопаты, брызгая Ребусу на рубашку и брюки. Но он не обращал внимание на подобные пустяки. В армии, особенно в спецназе, ему приходилось выполнять работу куда более грязную, да к тому же бессмысленную.
А сегодня он надеялся на успех: ему удастся сдвинуть расследование с мертвой точки.
Холмс потер глаза тыльной стороной ладони. Через открытую дверь он наблюдал за мерным движением теней по стенам и потолку. Лопата зависала над ведром, переворачивалась — плюх! Снова зависала и снова переворачивалась. Перед ним будто проносились видения Дантова «Ада», правда, сильно осовремененные: не хватало только чертей, подгоняющих работников. Впрочем, подгонять их, по-видимому, не было необходимости. Они делали свое дело с видом если не радостным, то…
Пока, правда, улыбаться ему хотелось меньше всего.
Поэтому, услышав смех, он сначала оглянулся по сторонам и только потом понял, что это довольно хохотнул Джон Ребус, который наклонился, опустил руки в ванну и поднял какой-то предмет. Не успев заметить, что руки Ребуса по локоть защищены перчатками, Холмс развернулся и на подкашивающихся ногах скатился вниз по лестнице.
— Есть! — крикнул Ребус.
— Внизу у нас вода и шланг, — сообщил бригадир.
— Идем, — ответил Ребус, отряхивая пакет от налипших на него сгустков. — Веди меня, Макдуфф.
— Моя фамилия Макбет, — поправил бригадир, направляясь к лестнице.
Выйдя на прохладный, свежий воздух, они прислонили сверток к стене и отмыли его при помощи шланга. Ребус впился глазами в свою находку. Красный пластиковый пакет, в какие упаковывают пластинки в магазине, был завернут в кусок тряпки или старую рубашку. Сверху обмотан чуть не целой катушкой скотча, а затем — веревкой, завязанной крепкими узлами.
— Ах, Ронни, маленькая лиса, — пробормотал себе под нос Ребус, поднимая сверток. — Ты был гораздо умнее, чем они думали.
Подойдя к фургону, он стянул резиновые перчатки и пожал руку бригадиру. Они перебросились названиями окрестных пабов и пообещали друг другу как-нибудь пропустить вместе по стаканчику. Потом Ребус направился к своей машине, а Холмс робко посеменил за ним. По дороге назад он не осмелился предложить открыть окно.
Ребус был похож на ребенка, который проснулся утром в день рождения и только что нашел подарок. Он прижимал сверток к груди, еще больше пачкая рубашку, но открывать его не спешил. Он нашел то, что искал; предвкушая главное, он не торопился.
Однако, как только они вошли в квартиру, настроение Ребуса изменилось и он бросился за ножницами. Холмс, извинившись, прошел в ванную и тщательно вымыл лицо и руки. У него щипало даже затылок, и он мечтал залезть под душ и постоять под ним час-полтора.
