— Вам повезло. Открытых ран нет. Иначе пришлось бы делать анализ на ВИЧ. С такими типами никогда не знаешь. Этот — законченный наркоман.
Лоле спасатель сообщил, что у нее на затылке шишка размером с яйцо аллигатора, и посоветовал обратиться в больницу.
— Благодарю, но бывало и хуже, — возразила она.
— Мы забираем всех? — спросил второй полицейский у сержанта Джексон.
— Женщинами я займусь сама.
Четверо полицейских увели татуированных, и Джексон дождалась, пока они не отошли достаточно далеко:
— Эти отморозки никак не связаны с Пуки. Опасно шататься по кладбищам одним. Налетчикам только того и надо.
— Вы выслеживали нас целый день? — спросила Ингрид.
— Приказ Паркера. Ему трудно поверить, что вы отмахали тысячи километров, чтобы обелить вашего приятеля. Его французский коллега утверждает, что вы в порядке, но кто его знает. Этот бой быков вас охладил?
— Не совсем, — отвечала Ингрид.
— Будете искать Пуки?
— Попытаемся, — сказала Лола. — Хотя вы, возможно, знаете, как найти мать Шарлиз?
Камерон Джексон впервые улыбнулась:
— Вы ведь тоже легавая?
— В отставке.
— Так я и подумала. Я знаю, где живет Эва, но помогать вам не стану. Как и наш французский коллега, я считаю, что вы, как пай-девочки, должны поскорее сесть в самолет.
— С чего бы? — сухо отозвалась Ингрид. — Что, когда «Фрэзер Реалити» сорвала большой куш, вы купили ее акции?
— Эй, полегче. Я вас не оскорбляла. Ведите себя прилично.
Недовольно ворча, Ингрид присела на могилу. Камерон Джексон подождала, пока восстановится благоговейная мертвая тишина. Тем временем она рассматривала своих собеседниц. Увиденное как будто смягчило ее:
— Познакомившись с Эвой, вы увидите, из какой среды вышла Шарлиз. И возможно, кое-что поймете. Как бы то ни было, я остаюсь при своем мнении. Самолет до Парижа — самое лучшее решение.
Они повернули назад, пересекли город мертвецов, не повстречав больше ни единой души. Лола, все еще пребывавшая в призрачном состоянии, вдруг подумала об Орфее, поднимавшемся из ада с обретенной Эвридикой. Гадес запретил ему оборачиваться. Иначе Орфей навсегда утратил бы возлюбленную. Лола обернулась и взглянула на Камерон Джексон. Но та не пожелала растаять.
— Хотите, я подкину вас до больницы? — спросила она у Лолы, выйдя за пределы кладбища.
— Нет, спасибо, как я уже говорила вашему спасателю, я бывала и не в таких переделках. Но вы могли бы подбросить нас в «Шерами-Мэнор».
Сержант Джексон издала звучный короткий смешок, прежде чем сесть в серый «корвет» и отъехать не оборачиваясь.
— Ингрид, ты никогда не думала, что могла бы легко подружиться с кем-нибудь, если бы судьба не решила иначе? — поинтересовалась Лола.
— Пока мне больше хочется раздавать пинки.
— Я уже заметила. Но не забывай, что мы с тобой на Юге, детка. Изысканные манеры, утонченность и все такое прочее…
— Let's go kick some ass![26]
35
Ингрид кинулась к первому же телефону и позвонила в «Шерами-Мэнор». После короткого разговора с консьержем она повесила трубку, захлебываясь от злости.
— «Мистер Брет не освободится до самого вечера!» — повторила она, подражая чопорному голосу консьержа. — А не освободить ли нам его, Лола? Right now![27]
— В сущности, нам еще повезло. «Не освободится» звучит многозначительно. Значит, наш приятель Пуки у себя, но никого не желает видеть.
Лоле удалось убедить Ингрид заехать в Фэрчайлд-хаус, прежде чем отправляться на Шартр-стрит. Они перевязали свои раны и привели себя в приличный вид. Лола прихватила чемодан.
— На всякий случай, — таинственно заявила она.
Очередное такси доставило их на Шартр-стрит. В своем старом путеводителе Лола прочитала, что «Шерами-Мэнор» — гостиница на тридцать номеров, истинная жемчужина креольской архитектуры с элегантной винтовой лестницей и коваными металлическими галереями. Путеводитель устарел, но не лгал.
— Пуки ни в чем себе не отказывает.
Ингрид не откликнулась. Несмотря на расслабляющий душ и чистую одежду, в ней по-прежнему клокотала ярость. Они вошли в роскошный холл и обратились к консьержу. Он повернулся к щиту с ключами. Лола сосредоточилась: не хватало ключей только от четырнадцатого, двадцать второго и тридцатого номера. Одно из двух: или в городе снова полно туристов и сезон в самом разгаре, или прекрасный отель пустует. Она попросила простой номер на одну ночь и дала проверить свою банковскую карточку. Консьерж протянул ей ключи от двадцать седьмого номера.
Лола приложила ухо к двери сперва четырнадцатого, а затем двадцать второго номера.
— Я только что слышала, как какая-то девушка звала Пуки, — прошептала она.
Они вернулись в свой номер и затаились в ожидании. Наконец вышла брюнетка в голубом платье и села в лифт. Они подкрались к двадцать второму номеру. Ингрид тихонько постучала в дверь и заговорила самым нежным голоском:
— Пуки, это я. Кое-что забыла.
— Уж точно не мои денежки, — усмехнулся тот, прежде чем открыть.
— Истинный джентльмен, — прокомментировала Ингрид, толкая дверь.
Пуки повалился навзничь на ковровое покрытие, что-то пьяно бормоча себе под нос. На нем был только гостиничный халат. Из него торчала багровая физиономия, увенчанная жидкими волосами, и тощие петушиные икры. Лола вошла следом.
— Спасибо за стрелку на Святом Людовике номер два. Мы в восторге.
— Вылетело из головы. Только не сердитесь.
Ингрид заставила его подняться. Она обнаружила, что он на десять сантиметров ниже ее, и обыскала его карманы.
— Девочки, вам придется освежить мне память. Что-то я запамятовал, зачем вы хотели меня видеть.
— Интересуемся семейством Фрэзер.
— Да я их почти не знаю.
Лола направилась к красивому бару из красного дерева, накрытому гравированным стеклом. Между двумя грязными бокалами и бутылкой виски виднелись следы белого порошка. Она приложила к нему палец и лизнула.
Пуки изменился в лице. Ему было здорово не по себе.
— «Шерами-Мэнор» — очень почтенное заведение. Девушка в синем платье может сойти за туристку, но вот белый порошок не сойдет за сахар, сечешь?
— В общем, да.
— Не знаю, как ты платишь за номер в «Шерами-Мэнор», но если я шепну пару слов директору,
