конечно, было ерундой, годной лишь на то, чтобы занять время и не растерять форму. На самом деле я просто ждал, когда смогу тренироваться по-настоящему.
На ферме, рассказывал Джей, работы было немного. Вместе двумя другими дочерна загорелыми местными парнями, получавшими семь долларов в час (больше, чем мексиканцы, потому что они были белыми), он отвозил в усадьбу на берегу бухты саженцы бирючины для живой изгороди. Подъехав к усадьбе на зеленом фермерском грузовике, они начали сгружать колючие кусты с обмотанными мокрой холстиной корнями, когда Джей вдруг заметил высокую молодую женщину лет двадцати, которая стучала теннисным мячом о дощатую стену. На ней была плиссированная теннисная юбочка, едва прикрывавшая ягодицы, и трое молодых людей во все глаза уставились на нее, следя не только за движениями коричневых от загара бедер, но и за тем, как агрессивно и резко она посылает мяч в стенку, негромко покряхтывая при каждом ударе.
— Я чувствовал, что просто обязан заговорить с ней, — добавил Джей, поправляя кислородную маску. — Элайза выглядела просто потрясающе. Я смотрел на нее, и мне было наплевать, что я — бедный деревенский парень, сын нищего фермера. В крайнем случае она могла послать меня к черту, так что я ничего не терял.
Он бросил лопату, шагнул к ней на площадку и сразу почувствовал себя неловким и неуместным среди прямых белых линий разметки.
— Эй! — окликнула она его. — Это ведь у вас не теннисные туфли!..
Джей посмотрел на свои тяжелые рабочие башмаки.
— Нет, — сказал он.
Она опустила ракетку и подошла к нему:
— Могу я вам чем-нибудь помочь?…
Было ли ей приятно его внимание? Или это ему просто показалось из-за ее приятного, немного странного акцента?
— Н-нет. Наверное, нет.
— Вы, случайно, не хотите мне подавать?
У нее британский акцент, понял Джей. Она — англичанка.
— Простите, что вы сказали?
— Вы будете подавать, а я — отбивать.
— Нет. То есть…
— Вы вообще-то играете в теннис?
— Нет, не особенно.
— Что же вы тогда умеете? — Если учесть, что они даже не знали имен друг друга, она стояла, пожалуй, чересчур близко. — У вас есть любимый вид спорта? — спросила девушка и, прищурившись, посмотрела на солнце.
— Я играю в бейсбол. — Джей заметил, как ее взгляд скользнул по его шее, потом — по груди и снова остановился на лице.
— Понятно, — кивнула она.
— Вы англичанка? — осмелился спросить он.
— Ну и что?
— Ничего. Просто я увидел, как вы гоняете мячик и…
— Вообще-то я ни от кого не пряталась.
Она была на полтора-два года старше него по возрасту и на десятилетия — по своему знанию мира.
— Вы приехали отдыхать?
— Я приехала, чтобы недельку пожить с мамой. Потом я снова вернусь в Лондон.
— Значит, вы в Лондоне живете?
— Да. А вы где?
— В Джеймспорте.
— Где это?
— Тут, на Норт-Форке. Это очень небольшой город, почти поселок.
— Значит, «парень из маленького американского городка» — это про вас?
Джей не мог сказать, издевается она над ним или просто дразнит. Вместе с тем он почему-то был уверен: скоро — возможно, через день или два — они будут заниматься сексом.
— Наверное.
— Зато вы большой «парень из маленького городка», да?
— Можно и так сказать.
— Вы, наверное, занимаетесь спортом?
— Бейсболом.
— Ах да, вы говорили. И хорошо у вас выходит?
— Да.
— Правда? — Она улыбнулась своим мыслям. — Насколько хорошо?
Бейсбол был его валютой, его единственным козырем — Джей понял это сразу. Прежде ему никогда не приходилось использовать его, во всяком случае — не в этом смысле. Но сейчас перед ним стоял человек, не принадлежащий к его привычному кругу и к его миру, и он колебался, не зная, способна ли англичанка по достоинству оценить его спортивные достижения. Да и поймет ли она вообще, о чем идет речь.
— Ну, — начал он, — мне предложили подписать контракт с «Янкиз».
— С «Нью-Йорк Янкиз»?
— Да, так эта команда называется полностью — «Нью-Йорк Янкиз». Конечно, сначала я буду играть за фарм-клуб.
— Это бейсбольная команда?
— Да, — подтвердил он, стараясь скрыть свое разочарование.
— И они предложили вам место в составе?
— Сначала я должен поиграть за их фарм-клуб как любитель; только потом мне могут предложить перейти в профессионалы.
Она придвинулась еще ближе к нему и стояла, ковыряя ракеткой зеленое покрытие корта.
— Как вы думаете, у вас получится? Ну, стать профессиональным игроком?…
Джей ответил не сразу:
— Не знаю.
— Ну а как вы думаете?
— Думаю, что да. Да.
И эта двадцатилетняя англичанка, которая, как он узнал впоследствии, уже сменила нескольких любовников, среди которых был и преподаватель из Оксфорда, и коллега ее отца по банковскому бизнесу, разглядела в Джее то, что в нем действительно было: волю, порядочность, уверенность, талант. Дело было не только в его физических данных и очевидном здоровье, но и в упрямом и честном выражении лица, которое сохранялось у него еще многие годы и даже много лет спустя сумело привлечь внимание Элисон Спаркс. Элисон, как я уже говорил, была разочарованной, ожесточенной, насмешливой, скептически настроенной женщиной, и все же она сумела разглядеть в нем это. Как и я, впрочем… Но много лет назад, когда Джей — все еще наполовину мальчик, наполовину мужчина — стоял на залитом солнцем теннисном корте, он был прекрасен. Элайза Кармоди уже встречала таких, как он, но Джей был еще не испорченным, и это привлекло ее. Ей это было внове.
— Знаете что, — сказала Элайза Кармоди несколько более мягким тоном, — зайдите за мной сегодня вечером, часов около семи, хорошо?
— О'кей, — просто ответил Джей.
— Ведь вы хотите этого, не так ли?
— Да, — ответил он, и его взгляд прожег ее насквозь. Пять минут назад для них все было предельно просто, но теперь все изменилось.
Джей снял кислородную маску с держателя, прижал ко рту и закрыл глаза. Пульсометр над
