приглядывать. Она купила домик на те деньги, которые в свое время переводил ей пожилой партнер (тот самый), и это была приятная покупка. Она могла пешком дойти до метро и по дороге на работу всегда сидела. Немногочисленные и необременительные покупки — поблизости от дома. Между тем ее жизнь стала более тихой и даже более одинокой. Она оплачивала все счета, весной сажала ноготки, горох и салат-латук, она выпивала бокал вина, пока смотрела новости, и еще один — перед тем как лечь спать. Быстро пролетали месяцы. Она внимательно изучала газеты, но забывала прочитанное, никогда не помнила снов, покупала практичную обувь, она даже не давала себе труда мастурбировать. Ничего не происходило. Она уже подумывала, не начать ли ей ходить в церковь — просто для общения, для социального взаимодействия. Ужасно, правда?
Разумеется, она и не мечтала когда-нибудь кого-то встретить. Но однажды в теплый субботний день она открыла дверь и увидела мужчину в бейсболке и зеленой майке, стоящего в соседнем дворе. Прикрывая глаза от солнца, он осматривал крышу, держа в руке коротенький желтый карандаш и планшет. А она, в свою очередь, осматривала его. «Привет!» — вдруг крикнула она неожиданно для себя самой. Он повернулся к ней и убрал карандашик в нагрудный карман. Они разговорились. Он сказал, что дом принадлежит его отцу, а сам он сейчас лишь присматривает за этим строением. Его старенький красный пикап расположился на подъездной аллее, и она вспомнила, что уже несколько раз видела здесь эту машину. Незнакомец сказал ей, что его зовут Рэй Грант. Ей понравился этот Рэй — как женщинам иногда нравятся мужчины определенного типа. Похоже, ему было все равно, как выглядят в майке его плечи и руки, и безразлично, что джинсы мешком висят на бедрах. Обручального кольца она не обнаружила. Ногти у него были чистые. Глаза — синие-синие, как раз такие, какие она всегда обожала, и она разглядела в них смесь уверенности и замкнутости. Он не собирался ей о себе рассказывать — во всяком случае, не намерен был рассказывать слишком много.
Ну что ж, она сама бросилась ему на шею! Пригласила его выпить кофе — и слышала звук его тяжелых ботинок, пока он поднимался за ней по лестнице в ее кухню. Кофепитие переросло в поздний обед. Он никуда не спешил — не смотрел на часы. Но и говорил он немного. А она все болтала и болтала, все больше заводясь, чему способствовал кофе.
— Значит, в этом доме живет ваш отец? — в очередной раз спросила она, когда в разговоре возникла пауза. — Может, я его даже несколько раз видела, теперь я припоминаю, но не в последнее время.
Рэй кивнул:
— Он болеет, так что я вернулся, чтобы побыть с ним.
— Болеет?
— Серьезно болеет.
— Простите, а он… ну, он поправится?
На это Рэй в тихой печали опустил глаза. Приподнял свою бейсболку и вновь надвинул ее. Густые волосы, заметила она. Она чувствовала его внутреннее страдание и то, как он пытается его скрыть. Да я, похоже, в него втюрилась, сказала она себе, что это со мной?
— Нет, — наконец ответил Рэй. — Он не поправится.
Она лишь глянула в эти синие глаза.
— Мне так жаль.
— Редкая болезнь, рак сосудов. Ангиосаркома. Его смотрели, думали — у него что-то не в порядке с почками. Но все дело было в нем самом. Ему осталось… не знаю… может, несколько недель. Трудно сказать.
Мы же только познакомились, напомнила она себе. Не суй нос куда не просят.
— Вернулись? — все-таки переспросила она. — В смысле — вы. А откуда вы вернулись?
Он посмотрел на нее так, что было видно: рассказывать ей об этом он не собирается.
— Я был далеко, — произнес он. — Вернулся месяца три назад.
— А.
— Был по большей части за океаном, уже лет пять или около того, — добавил он. — Незачем уточнять.
— Даже если мне до смерти хочется это знать?
— Даже если, — подтвердил он. Впрочем, сказал он это мягко.
Она играла краем скатерти — складывала, разглаживала, снова складывала.
— Звучит шикарно.
— Ничего тут нет шикарного.
Пора сменить тему, решила она, хватит корчить из себя школьницу.
— А чем занимался ваш отец, пока не заболел?
— Он уже давно на пенсии. А до этого был копом.
— А вы тоже коп?
— Не-а.
Но он как-то по-особому это сказал, была перед его ответом некая многозначительная пауза.
— Вы просто приглядываете за домом отца?
— Да.
— У него только один дом?
— Шесть.
— И все такие, как этот, рядом?
— Он их скупал в восьмидесятые, когда они были дешевые.
Она прикинула в уме. Все эти строения, видимо, не были такими уж роскошными, но при колоссальном росте рынка недвижимости в Нью-Йорке его больной отец был, по современным меркам, богачом.
— Шесть домов, которые можно сдавать?
— Да.
— Итак, вы здесь, в городе. — Она отважно кинулась в атаку. — А вы пытаетесь найти себе выгодную работу, вы приглашаете на свидания по пять девушек сразу, вы читали за последнее время какие-нибудь хорошие книги?
Рэй улыбнулся:
— Вы хотите получить ответ?
— Девушке не помешает кое-что знать.
Он весело кивнул. Игра началась.
— Ну да, понятно. Нет, я не ищу работу. Я ухаживаю за отцом, вот и все. Я не встречаюсь с пятью девушками сразу. У меня была одна, но несколько недель назад она сказала, что у нас с ней — все…
— И ваше сердце разбилось вдребезги?
Он обдумал вопрос.
— Это дало мне возможность поразмыслить.
— Звучит так, словно вы очень ее… ну, вы понимаете…
— Может, и так. Но я стараюсь не иметь привязанностей, ни к кому и ни к чему. Хотя не всегда получается.
— Вы буддист?
— Нет, но у них есть интересные идеи.
Она изучала его, этого Рэя Гранта. Такой серьезный. Никакого волнения, никакой рисовки. Ей это нравилось.
— А насчет книг — да. Я как раз сейчас читаю пару приличных книг. Вы получили ответ на свои вопросы?
— Да, спасибо.
Он кивнул.
— Ну, — проговорил он непринужденно, — а что мы здесь делаем?
— Что мы здесь делаем? — повторила она, отлично зная, что он имеет в виду.
Рэй посмотрел на нее, в нее. Она чувствовала его напряженную сосредоточенность — она ее разглядела, как только его увидела. Сейчас он сосредоточился на ней. Она этого хотела, но это ее пугало.
— Что вы хотите сделать? — спросил он.
