– Ваша честь, – взмолился он, – чем мы тут занимаемся? Обвинение вновь и вновь мусолит какие-то мелочи – можно ли назвать большим дом Робинсонов или нельзя, – какие-то, я утверждаю это, абсолютно не имеющие отношения к делу, бессмысленные вещи!
– Мистер Скаттергуд, – сказал судья, – не будете ли вы так любезны показать нам, что, собственно, стоит за задаваемыми вами вопросами?
Питер опять повернулся к свидетельнице:
– Итак, мистеру Робинсону пришлось пройти немалый путь от места, где он припарковал машину, до двери, через которую он вошел в дом, не так ли?
– Нет, – возразила она, – это недалеко.
– Насколько недалеко?
– Я не очень разбираюсь в расстояниях.
– Как длина этой комнаты?
– Может быть.
– Значит, футов пятьдесят.
– Наверное. – Она пожала плечами. – Не пойму, какое это имеет значение.
– Может, и никакого. А теперь скажите вот что. Когда мистер Робинсон вошел в вестибюль, а оттуда в гостиную, вы разговаривали с ним?
– Моя комната, – со вздохом, явно начиная терять терпение, отвечала миссис Макгуэйн, – находится возле парадной лестницы над входом. Когда машина подъезжала, фары светили прямо мне в комнату…
– То есть, находясь в комнате, вы всегда в курсе, если кто-то приезжает или уезжает?
– Да.
– Продолжайте, пожалуйста.
– Так что машина проехала под окном, а минуту или две спустя он вошел. Я вылезла из постели, перегнулась через лестничные перила, и мы поговорили.
– Опишите мне вестибюль.
– Ну, просто прихожая.
– Двери двойные?
– Да.
– Какая-нибудь отличительная особенность – коврик восточной работы, картина?
– Там есть дракон, очень красивый нефритовый дракон; он стоит в вестибюле на столике, и миссис Робинсон, надо сказать, в нем души не чает.
– Значит, это и есть парадный вход в дом, открываемый для особых случаев – обеденных приемов, банкетов и прочее, так? Когда в дом приходит слесарь чинить раковину, его впускают с другого входа, не так ли?
– Да, – с непоколебимым достоинством отвечала миссис Макгуэйн.
– Есть ли на полу ковер?
– В этой части дома он от стенки до стенки.
– Какого он цвета, разрешите полюбопытствовать?
– Ну, светло-бежевого, цвета слоновой кости, я бы так сказала.
– Хорошо. О чем же вы с ним беседовали?
– Кажется, о том, собираются или нет его родители возвращаться с Нантакета.
– Из их летней виллы?
– Да.
Тут он, ради того чтобы произвести впечатление на присяжных, позволил себе маленький антибуржуазный выпад.
– Вилла столь же просторна, как и основной их дом?
– Нет, – моментально ощетинилась домоправительница.
– И чем же закончилась ваша беседа относительно планов мистера и миссис Робинсон?
– По-моему, я сообщила Билли, что его мама звонила, чтобы сказать, что яхта нуждается в небольшом ремонте, надо починить парус, и они на день задержатся.
– У вас отличная память, миссис Макгуэйн.
– Спасибо, – ответила та, заерзав в своем кресле в нетерпеливом желании и в следующем ответе проявить не меньшую компетентность.
– Следовательно, новости, о которых шла речь, были самыми обычными житейскими новостями, подобными тем, что вы могли сообщить в любой день?
– Да.
– А еще о чем вы говорили?
