задавал наводящие вопросы. Когда Нина закончила, он думал, перечитывал последние страницы, затем произнес: – Значит, кассета с убийством все же есть…
– Есть, есть, – подтвердила Нина. – Сто тысяч, и она моя.
– Очень много запросил Роберт. У вас есть знакомые, которые дадут эту сумму взаймы? Я надеюсь ее вернуть. – Таких нет. Слишком много.
– А куклу подсунуть? Нарезать бумаги до вечера мы успеем.
– О! – рассмеялась Нина. – Не надейтесь. Этот парень обязательно проверит, возможно, пересчитает.
– Значит, нужны настоящие или фальшивые деньги.
– Пятнадцать штук есть, – напомнила Долли.
– А восемьдесят пять где взять? – вздохнул Рыков.
– Послушайте! – подпрыгнула на месте Нина. – Я попробую… у меня есть один знакомый, который может дать деньги на вечер. Но может и не дать.
– Уж не Паша Кореец ли? – с подозрением спросил Рыков. – У вас с ним такие теплые отношения, что он, не задумываясь, выложит аж восемьдесят пять тысяч баксов?
– Нет у нас никаких отношений, – огрызнулась Нина, которой намек следователя не понравился. – Хотите получить кассету? А для этого все средства хороши.
– Ну, попробуйте. Я тоже попробую достать хотя бы фальшивые банкноты, но не гарантирую, что это удастся, слишком мало времени. Долли, вы не могли бы принести минеральной воды? У меня после кофе жажда наступает.
– Сейчас, – с легкостью выпорхнула из кабинета Долли.
– Нина, – заговорил шепотом Рыков, подавшись корпусом к ней, – я попрошу вас о помощи, но вашу подругу вмешивать больше не надо. Это опасно.
– Хорошо. Что я должна делать?
– Вы пойдете провожать меня, сядем в машину, там и обговорим детали.
Долли принесла воду и стакан, Рыков выпил, стал прощаться, для Долли сказал, что должен обдумать дальнейший план. Нина вызвалась проводить его. Они сели в машину, где с ней поздоровался Дима, у которого была перебинтована голова.
– А теперь слушайте мои новости, – сказал Рыков. – Глеб Печернин объявился.
– Это действительно новость, – произнесла она. – Откуда же вы об этом узнали?
– Сегодня утром звонил его отец. Он сообщил, что сын все это время не прятался, как говорите вы, никто его не выкрал, Глеб был в отъезде.
– Но это неправда! – воскликнула Нина. – Он прятался у меня, мои бабки подтвердят. И где же сейчас этот мерзавец?
– Нина, давайте так: я говорю, а вы слушаете. Комментарии потом. Ведь я вас слушал, не перебивая.
– Хорошо, – недовольно передернула плечами она.
– Глеба нет в городе, он приедет только завтра вечером, так сказал отец. Да, четырнадцатого марта он должен был отправиться на банкет, но его срочно вызвали по делам в другой город, уехал он на своей машине.
– Я так и предполагала! В командировку отвалил! – желчно сказала Нина.
– Мы же договорились, – с упреком протянул Рыков.
– Молчу. Только один вопрос: как же так получилось, что Глеб не сообщил никому о своем отъезде? За две-то недели это можно было сделать.
– Я задал тот же вопрос отцу. Он ответил, что Глеб часто не ставит в известность родных о своем отъезде, звонит позже, на этот раз позвонил в субботу. Отец и мать Глеба решили не говорить ему о Валентине до его приезда, ведь ее не воротишь. Итак, он якобы приедет завтра. Я, конечно, проверю наличие гостиничных квитанций, они должны быть у него, впрочем, за ними он и ездил. Нина, вы уверены, что это Глеб ударил вас?
– Конечно! Он рослый. И потом запах. Это дорогой одеколон. Глебу привозят его из Франции. Когда он туда ездит, покупает сам. Глеб пользуется им давно.
– Это еще не повод подозревать его…
– Анатолий Трофимович, – подал голос Дима, – посмотрите на ее лицо.
– А что такое? – поднял тот брови.
– Нина, поднимите сетку, – попросил Дима.
– Это вуаль, – фыркнула Нина. – И не хочу ее поднимать.
– Нина! – с легким укором произнес следователь. Она подняла вуаль, тот напомнил: – Очки снимите. Что тебе не понравилось, Дима?
– Посмотрите сами. Правая сторона.
Следователь внимательно присматривался, смущая Нину и рассуждая вслух:
– Сзади такой удар не нанести. Сбоку тоже… бил левша. Нина, Глеб левша?
– Нет, кажется… Да нет, нет. Я бы давно обратила внимание. Левша, говорите? Ну, да, у меня правая сторона пострадала. Получается, меня ударил не Глеб? Кто же тогда?
– Не знаю, – покачал головой Рыков. – Но что интересно. Убивал жену Глеба и ее любовника тоже левша. Некоторые удары нанесены слева, и характерный наклон есть в отверстиях от ножа. Нина, добывайте деньги, мы со своей стороны тоже попробуем их добыть. К сожалению, времени мало. Мои телефоны у вас есть? Возьмите и номер сотового Димы. Да, постарайтесь управиться без подруги.
– Не беспокойтесь, – сказала Нина, вышла из машины и помчалась в кафе к Долли: – Выдай три тысячи… нет, не хватит. Посчитай, сколько надо, чтобы было сто тысяч рублей плюс пять процентов. Отвезу долг Корейцу, пусть подавится.
– Нинка, будешь просить у него денег? – поинтересовалась та.
– Каких? А, сто штук? Нет, Рыков достанет. Он вспомнил про банкира, который может дать деньги на вечер. Долька, занимайся кафе, а то мы его запустили. Сегодня все закончится. Господи, как я счастлива! Будет звонить Роберт, скажи, я поехала за деньгами. Смотри, больше ему ни слова, а то догадается. Чао, дорогая!
К счастью, Паша оказался на месте в своем законном офисе, ворочая наверняка незаконными делами. Нина вошла в кабинет, он радостно встретил ее:
– О, Нинуля! С долгом! Проходи, садись в кресло. Чай, кофе? О… – приподнял он брови и выпятил губы. – Нинуля, кто это тебя так безжалостно?
– А что, сильно заметно? – садясь в кресло, спросила она.
– Я бы не сказал, – дал задний ход он. – Просто у меня глаз наметанный.
– Держи в баксах, – небрежно кинула пачку на столик Нина. Он взял купюру в сто долларов, посмотрел на свет, провел пальцем по надписям. Нина обиделась: – Сомневаешься в подлинности? Ты злодей, Паша. Так обо мне подумать…
– Не обижайся. Я просто помню, как ты надула меня с севрюгой.
– Пф! – фыркнула она. – Севрюга мелочь. Я порядочная женщина, Паша, долги возвращаю по-честному. Слушай, а ты не мог бы меня выручить еще раз?
– Всегда пожалуйста, – улыбнулся он, потом лукаво добавил: – Но это уже будет дорого стоить.
– Намекаешь на интим? – в тон спросила она. – Паша, я согласна. Но через загс.
– Нина, это так старомодно, – покривился он.
– А у меня старомодное воспитание, дорогой. Видишь, шляпки ношу столетней давности. Значит, так, сначала загс, потом койка, потом я подбираю тебе секретарш лет под семьдесят. Да, Паша, чуть не забыла. Ты должен расстаться с прошлой жизнью. Детей я собираюсь завести штук пять, не ждать же им папочку из тюрьмы до совершеннолетия, а ты туда рано или поздно залетишь. Так что подписываем брачное соглашение, и я обеспечу тебе интим.
– Тьфу, тьфу, тьфу, – постучал он по дереву. – Не надо меня закатывать в Кичеван. М-да, Нинуля, ты отобьешь охоту жениться уже одними своими перспективными планами. Нельзя же сразу ставить условия! Ладно, шутки в сторону. Что случилось?
– Мне надо девяносто тысяч. Завтра верну.
