где вы живете в Кракове?
– Вблизи Вавеля, на улице Мицкевича, – без запинки ответил Петро. Он неплохо изучил Краков – прожил гам неделю перед поездкой в Берлин.
– Прекрасный район. Много зелени, эти величественные башни крепости…
– В Кракове я никак не могу отрешиться от мысли, что попал в средневековье. Закрою глаза – и вижу рыцарей верхом на конях, яркие знамена… Прекрасный город! – Петру снова показалось, что Мор смотрит на него внимательным насмешливым взгля shy;дом. Впрочем, может быть, это всего лишь плод воображения, результат обостренной настороженности.
Роберт решил отметить приобретение новых картин и пригласил всех в ресторан.
– Только, – предупредил, – мне хотелось бы пригласить еще одного человека. Вы его знаете – штурмбаннфюрер Амрен. Он немного потворствует мне, а такое заслуживает поощрения.
– Это тот, который был с вами в Бреслау? – удивилась Лотта. – Он ведь типичный солдафон!
Петро не мог упустить случая встретиться со штурмбаннфюрером!
– Но ведь это нужно Мору, – сказал. – Да и я не прочь встретиться с Амреном.
– Пожалуйста, – легко согласилась Лотта, – мне все равно.
В ярко освещенном зале ресторана играла музыка, пели безголосые, но глубоко декольтированные девицы. За большинством столиков сидели военные; певицы им нравились, и они громко аплодировали. Много пили и громко разговаривали, смеялись и танцевали, спорили и хвастались своими подвигами.
Петро сел так, чтобы рядом осталось свободное место для Амрена. Тот вскоре появился, блистая новым мундиром.
– Вы сегодня сверкаете, как новая монета, господин штурмбаннфюрер, – подал ему руку Петро.
– Обер… – поправил Амрен.
– Что – обер? – не понял Роберт.
– Оберштурмбаннфюрер, – не мог скрыть счастливой улыбки Амрен. – Вчера получен приказ.
– Поздравляю!
Петро начал разливать коньяк.
– Выпьем за успех еще одного оберштурмбаннфюрера! – провозгласил Роберт.
Слова “еще одного” звучали явно иронически, но Амрен, купавшийся в лучах славы, ничего не за shy;мечал. Он снисходительно похлопал Петра по спине, спросил о его успехах и, не дожидаясь ответа, почтительно наклонился к Доре – с падчерицей группенфюрера Лауэра следует быть особенно любезным.
– За что вам присвоили такое высокое звание? – спросила девушка; глаза у нее лукаво блеснули.
– За службу, – не моргнув глазом, ответил Ам shy;рен. – Конечно, за добросовестную службу.
– Когда же вы успели так отличиться? Может быть, подвиг?..
– А почему бы и нет?..
– Ах, как интересно! Расскажите, пожалуйста!
– Нельзя, это тайна.
– Подвиг не может быть тайной! – с пафосом провозгласила Дора, незаметно подмигнув осталь shy;ным. – Он должен стать примером для всех!
Амрен налил себе коньяку.
– Порою подвиг внешне не отличишь от обыденных, будничных дел, – начал он, – но если посмотреть глубже, то именно эти будничные дела и являются основой, так сказать, корнем подвига… так сказать… – Запутавшись, Амрен потянулся за коньяком и залпом выпил его.
Петро пришел ему на помощь:
– Оберштурмбаннфюрер имеет в виду массовый характер героизма в нашей армии, господа. Он, должно быть, хочет сказать, что сама служба в нашей армии есть подвиг! – добавил он двусмысленно.
– Вот! – Амрен поднял палец. – Лучше не сказал бы даже сам доктор Геббельс.
Лотта не удержалась и прыснула, а Дора сделала вид, что разочарована:
– А я думала, что вы по крайней мере поймали шпиона…
– Что шпион! – пыжился Амрен. – Шпиона я за полкилометра чую.
– Неужели? – наивно спросила Дора. – И как же это вам удается?
– У оберштурмбаннфюрера превосходный нюх, – ехидно заметил Мор.
– Шутите… – благодушно усмехнулся Амрен. – Но доля правды в этом есть. Хороший контрразведчик чувствует вражеского агента. Интуиция, так сказать… Опыт, ум. Я сказал бы – талант.
– И всего этого, – поднял бокал Петро, – не занимать стать нашему оберштурмбаннфюреру. Пью за ваш новый мундир!
Мор с интересом наблюдал за Петром. Потом обратился к Амрену:
– Вижу, что вы рады встрече со Шпехтом? В Бреслау, кажется, вы нашли с ним общий язык…
Петро почувствовал в этих словах какой-то неясный намек. Поднял глаза на Мора, выдержал его долгий взгляд.
– Шпехт – замечательный парень! – воскликнул Амрен. – Мы, как настоящие фронтовики, понимаем друг друга с полуслова.
– Вы были на фронте, господин оберштурмбаннфюрер? – удивилась Дора. – А я и не знала.
– На Восточном! – с гордостью подтвердил Амрен. – И не один коммунист пал от этой руки!
Он поднял вверх кулак.
“Сволочь! – подумал Петро, вспомнив, как Амрен стрелял в пленных. – Сволочь и палач!” Глаза у него побелели от гнева, губа нервно передернулась. Но в эту минуту он услышал голос Мора:
– Я также доволен, что встретился с вами, Герман!
Петро уже овладел собою. Мор впервые назвал его по имени. Что это – тонкий психологический ход или дружеская помощь?
– Вы не танцуете, Герман? – спросил Мор. – В таком случая позволю себе пригласить вашу даму.
Перед Дорой вытянулся молодой лейтенант, сидевший за соседним столом. Петро и оберштурмбаннфюрер остались одни.
– Наконец мы сможем спокойно выпить, – облегченно вздохнул Петро.
– Люблю женщин без претензий, – подмигнул ему Амрен.
– Меньше хлопот, – поддакнул Петро…
Оберштурмбаннфюрер пил, почти не закусывая, но пьянел медленно. Лишь глаза покраснели да откровеннее начал ухаживать за Лоттой.
– У вас серьезный соперник, Герман! – предупредила Дора.
