задвигались. – Чтобы вы передавали туда информацию!..
– А то как же, для того и существует рация, чтобы передавать информацию. Разве для вас это новость?
Кровь бросилась Ромке в лицо, и он сунул руку в карман.
– Спокойно! – схватил его за руку Евген Сте shy;панович. – Я же не требую бесплатно!
– Да плевать я хотел на эти марки!.. – горячился Ромка. – Идея для меня дороже!
– А кто сказал, что я плачу марками? – удивился Заремба. – Для вас, господа, я нашел бы и доллары.
Ромка замер с открытым ртом.
– Что? – только и сумел он произнести.
– Пан не оговорился? – спросил отец Андрей. – У пана действительно есть долры?
– А почему бы и нет, если предлагаю?
– Конечно, конечно… – наклонил голову егомосьць. – Я не сомневаюсь в кредитоспособности многоуважаемого пана, но хотелось бы увидеть собственными глазами.
– Нет дураков! – отрезал Заремба. – С собою денег не вожу. Во избежание всяких осложнений…
– Но если пан думает, что здесь отделение банка и он может рассчитываться чеками… – начал священник.
– Нет, – прервал его Заремба. – Пан так не думает. Рассчитываться буду наличными.
– Ой ли? Ишь ты! Наличными! – воскликнул потрясенный Ромка. – Не крути мне голову. Наскребли где-нибудь два-три десятка доляров и думают, что стали миллионерами…
– За исправную рацию с запасным комплектом ламп, – сказал Заремба, – заплатим триста дол shy;ларов.
– О-о! Шлюхам морочь голову, а не мне, – не поверил Ромка.
Но егомосьць вытер губы салфеткой и быстро сказал:
– Четыреста!
Евген Степанович поднял глаза к потолку, как бы подсчитывая свои ресурсы, потом вздохнул и сказал:
– Триста пятьдесят…
Он бы дал и больше, но не хотел показать братьям, как остро нуждается в рации.
– Четыреста! – подхватил Ромка. – Четыреста – и ни одного доляра меньше!
– Но, господа, где взять столько? – не соглашался Заремба. – Это же доллары, а не какие-то там паршивые марки.
– Найдешь, – уверенно перебил Ромка. – Я тебя знаю захочешь – найдешь.
– Триста восемьдесят – хорошая цена, – подставил свою ладонь Евген Степанович. – Ну?
– Давай! – хлопнул тот по ладони. – Только как мы условимся?
– Привезешь завтра на хутор Сороки. Тот, что за Ивановкой. Знаешь?
– Как не знать!
– В три часа. И без плутовства. С тобою должно быть не больше двух человек. В противном случае не выйду из леса. А еще лучше, приезжай сам – к чему лишние свидетели?..
Видимо, мысль о том, что можно было бы захватить Зарембу вместе с долларами, возникла у Ромки, так как, услышав условие Евгена Степановича, вздрогнул, точно его батогом хлестнули.
– За кого ты меня принимаешь? – произнес он, натянуто улыбаясь. – Все же бывшие товарищи!..
– Ну, ну… Смотри у меня… – предупредил Заремба и решительно поднялся из-за стола.
– Но, позвольте, пан, обед только начинается, – попытался задержать его отец Андрей, однако Заремба, сказав, что торопится и дорога дальняя, распростился.
…С утра партизанские пикеты заняли пункты наблюдения в районе хутора Сороки.
– На случай провокации, – объяснил Дорошенко. – Тому бандиту я не верю.
– А кто ему верит? Но только, думаю, побоится потерять деньги.
– Береженого бог бережет, – положил конец разговору командир.
Опасения Дорошенко оказались напрасными. Около трех часов Шиш подъехал на своей бричке к хутору Сороки. Он был один, даже без кучера.
Радист Федько Галкин проверил рацию. Ромка тщательно пересчитал доллары и достал из брички литровую бутылку.
– Магарыч! – предложил.
– Сказал, не пью, – отрезал Заремба.
Шиш на радостях хлебнул сам.
Спустя несколько часов Федько Галкин, расположившись на укромной лесной поляне, настроил рацию.
– Нас слушают, – сообщил взволнованно.
Защелкал ключом, передавая сообщения. Заремба смотрел, как легко и уверенно отстукивает он шифр, и думал, сколько пришлось преодолеть опасностей и трудностей, прежде чем эта небольшая колонка цифр будет принята на Большой земле…
Глава пятая
В последнее время Петро стал постоянным посетителем офицерского казино. Перед крупным негоциантом, да еще принятым в доме самого губернатора, открывались все двери. В казино его ввел штандартенфюрер Менцель, и этого было достаточно, чтобы швейцар почтительно принимал шляпу у Петра, а официанты уже издали начинали кланяться.
Сегодня Петро прикатил на своем “мерседесе” в начале седьмого. Швейцар сказал, что гауптштурмфюрер Харнак уже ждет его.
– Ничего, пускай подождет, – бросил Петро, и швейцар понимающе усмехнулся.
Действительно, что для известного богача Карла Кремера какой-то там следователь из гестапо!..
– Привет, Вилли! – помахал рукой Петро, увидев Харнака за столиком. – И ты пьешь это? – пренебрежительно щелкнул пальцем по бутылке со шнапсом и подозвал официанта. – Коньяку. Самого лучшего… И чтобы я больше не видел, как мой друг пьет отраву…
Уже два месяца Харнака считали другом Карла Кремера. Но дружба дружбой, а служба службой. Следователь связался с городком, где родился и жил когда-то Карл Кремер. Ответ был
