еретическая «одержимость»: я отказывалась принять идею вечного ада. В семье меня долгие годы уговаривали отречься от этой ереси, а затем, чтобы спасти мою бедную душу, сестры призвали на помощь Инквизицию. Моя одержимость была сильнее боли, доставляемой многими хитроумными изобретениями для пыток, и последней отчаянной попыткой церковников спасти мою душу было сожжение на костре у позорного столба, на глазах у сестер, которые молились за меня.
Боль и страх этой ужасной смерти так потрясли меня, что я проснулся в 1976 году с криком. Было четыре часа утра, и Карл спросил, все ли со мной в порядке. Убедив его, что теперь уже все нормально, я вновь уснул и проснулся в своем кресле в комнате СИ в 2150 году.
Лия склонилась надо мной, вытирая влажной тканью пот с моего лица. Увидев, что я открыл глаза, она наклонилась и поцеловала меня в губы. Затем произнесла:
— Теперь ты знаешь одну из причин, почему микро-человек не хочет помнить о своих прошлых жизнях.
— Господи, — воскликнул я, — если все они такие же ужасные, как мои, то как я могу винить людей за то, что они не хотят помнить!
• — Нет, они не все такие ужасные, — успокоила меня Лия. — ^ У тебя много жизней, которые прошли достаточно спокойно и не были богаты событиями. Но из них ты не извлек для себя никаких уроков. Те же пять инкарнаций, которые ты сейчас увидел, научили тебя тому, какие бывают последствия жестокого обращения с другими людьми. Твоя душа выбирает возможности для развития. Если ты не пользуешься выбранной возможностью в одной жизни, то душа компенсирует это противоположной возможностью в другой жизни.
— Жестокий способ обучения, — пожаловался я. — И что, все учатся так же круто?
— Все, кто выбирает духовную деволюцию, приводящую к иллюзорной амнезии. Они не помнят своего прошлого и, соответственно, у них нет Макро-осознания того совершенного порядка, который поддерживает душа, выбирая возможности для развития. Если ты не помнишь своего макрокосмического единства со всем сущим, тебе будет нужна микро-сила для облегчения страха перед одиночеством и слабостью. Микро-человек обращается жестоко и эгоистично с другими людьми для того, чтобы усилить ощущения власти, самодостаточности и уверенности в себе.
— Ладно, Лия, — сказал я, — надеюсь, что эти ужасы меня чему-то научили. Можно теперь увидеть приятные моменты из своих прошлых жизней?
— Разумеется, — ответила Лия, — тебе уже нет нужды обращаться за помощью к СИ. Мы открыли путь в прошлое. Впредь ты сможешь вспомнить фрагменты многих других своих прошлых жизней, войдя в состояние глубокой медитации. А сейчас расслабься в кресле, и я помогу тебе начать практиковать ретропознание.
Я последовал ее совету, и ее разум помог мне расслабиться и освободиться от всех умственных микро-тревог. Вскоре, с ее помощью, я вновь почувствовал, что плыву сквозь время мимо отдаленных вспышек других своих жизней. Лия не хотела, чтобы мы рассматривали их подробно, поэтому мы продолжили свое путешествие по могучей реке времени.
Вскоре я четко сфокусировался на жизни, которая прошла на теплом острове в Тихом океане. Я жил спокойно и мирно в немногочисленной полинезийской общине. Там прошло мое детство, там я вырос и стал взрослым мужчиной. Я женился на прекрасной темноволосой девушке, в которой сразу же узнал Кэрол, хотя выглядела она совершенно не так, как в 2150 году. У нас родилось несколько детей, из которых двое были очень похожи на Нила и Джин.
Жизнь на тихоокеанском острове строилась на принципах сотрудничества и любви. Нашу общину возглавлял очень мудрый и терпеливый человек, который, казалось, мог решать проблемы, когда они находились еще в зачаточном состоянии. К тому времени, как я достиг среднего возраста, он был уже очень стар, тем не менее я узнал в нем душу Раны. После его смерти мне предложили стать главой общины, и я прожил много счастливых лет до прихода белокожих торговцев.
Я был уже стариком, когда на наш остров приплыли огромные суда с жестокими и жадными белыми людьми на борту. Я пытался предупредить своих людей о злости, которая, как я чувствовал, переполняла этих незнакомцев, но островитяне, как любопытные дети, не могли устоять перед странной притягательностью этих существ.
Однако увлечение белыми людьми длилось недолго: уплывая, они начали забирать с собой наших молодых мужчин и женщин. Наступил день, когда, завидев вдалеке белые паруса, приближающиеся к острову, мы все старались спрятаться. Но наш остров был маленьким, а белые люди стали высылать отряды на поиски тех, кто прятался. Тогда я решил организовать побег на другой остров, но нас поймали, а меня, как зачинщика, казнили.
За этой жизнью последовало очень приятное пребывание на высших уровнях астрального плана, где я встретился со всеми своими старыми друзьями и на короткое время соединился с Лией. Мы вместе планировали новые воплощения, благодаря которым смогли бы продолжать борьбу с теми микро- желаниями, которые нас еще разделяли. Лия первой покинула нас и воплотилась мужчиной из британской знати конца XVIIвека. За ней и я покинул свое астральное пристанище, и моя душа воплотилась в североамериканского индейца, жившего в начале XIX столетия.
В той жизни я посвятил себя философии и целительству и стал уважаемым шаманом. Состарившись, я большую часть времени учил детей жить в любви и с благодарностью принимать весь отрицательный и положительный жизненный опыт. Несмотря на то что мое учение встретило сопротивление более воинственных членов племени, никто открыто мне не перечил, потому что моя репутация целителя была очень сильна. Я убежден, что в то время мог бы полностью изменить жизнь своего народа, если бы не помешали белые завоеватели. Однажды, когда почти все мужчины ушли на охоту, в наше поселение ворвались солдаты, которые убивали всех, кто попался им под руку, не жалея ни женщин, ни детей, ни стариков. Я погиб, защищая своих учеников (в некоторых из них та часть меня, которая была «посторонним наблюдателем», узнала членов моей Альфы в 2150 году.)
Когда мое сознание вновь вернулось комнату СИ, я спросил у Лии, почему я должен был перенести столько трагедий и разочарований. Она немного подумала, а затем ответила вопросом на вопрос.
— Из тех семи жизней, которые ты сейчас увидел, Джон, — спросила она, — какой самый важный урок ты вынес?
— Точно не скажу, Лия, — ответил я. — Рано или поздно все мои надежды и благие начинания что-то разрушало, и я умирал разочарованным и неудовлетворенным.
— Одно лишь твое микро-«я» было разочаровано и неудовлетворено, — подсказала Лия, — и только твои микронадежды и микро-начинания не находили воплощения в реальности. Другими словами, плохие семена, посаженные тобой, принесли урожай разочарований и горя, а семена хорошие и здоровые принесли тебе ощущение счастья и удовлетворения.
— Но в двух последних жизнях я умер, защищая других, — запротестовал я.
— Не в этом дело, — ответила Лия. — Твое разочарование было вызвано микро-сопротивлением. Ты чувствовал, что то, что происходит с твоим народом, плохо и несправедливо. Ты отказался принять это как опыт, необходимый для дальнейшего роста, который давался в нужное время в нужном месте и который сознательно выбрала каждая душа, с которой это произошло.
— Ты хочешь сказать, что я должен был приветствовать убийство своих соплеменников в этих жизнях? — спросил я.
— Только развив в себе Макро-осознание, ты смог бы принять микро-жестокость, похоть и жадность с пониманием и любовью.
— Но благородный человек должен бороться с несправедливостью, — настаивал я.
— В микро-перспективе, — пояснила Лия, — увидев несправедливость, ты должен с ней бороться. Но в Макроперспективе несправедливости не существует. С нами происходит только то, что мы сами для себя создали. Так чему же ты сопротивлялся, с чем ты боролся?
— Думаю, с уроками, которые я выбрал для собственного развития, — ответил я.
— Правильно, — улыбнулась она. — В Макро-перспективе космического единства мы ясно видим, что любое сопротивление оборачивается против нас. Мы понимаем, что нам придется принять последствия своих собственных мыслей и действий — как положительных, так и отрицательных. Только человеку, глядящему на мир с микро-позиции, кажется, что существует еще какая-то несправедливость или какой-то
