Бонвилан вздохнул, как будто разочарованный книгой, которую читал, и шагнул с парапета в ночь. Восходящий поток воздуха поднял крылья планера, пронес Бонвилана над двором, мимо не верящих своим глазам караульных на Стене и сотен жителей Соленых островов, поднятых с постелей выстрелами пушек.
На несколько мгновений он завис в воздухе, капли его крови образовывали узоры на плитах двора, а потом боковой ветер развернул планер и понес его к морю.
Конор смотрел, как Бонвилан улетает, опускаясь все ниже и ниже к холодному океану, с мечом, торчащим из мертвого сердца. Вместе с ним исчезал кошмар, в который превратилась жизнь Конора.
Никто не мог оторвать взгляда от Бонвилана, даже в смерти привлекающего всеобщее внимание. Все дальше и дальше улетал он, медленно опускаясь, пока носки его ног не заскользили по воде. Конор жаждал увидеть, как маршал утонет, — чтобы точно знать, что все кончено, — но Бонвилан исчез из виду до того, как океан поглотил его.
Внизу царил ужас. Караульные колотили во входной люк Стены, людские волны все накатывали и накатывали на основание башни.
Деклан Брокхарт взял Изабеллу за руку и подвел ее к парапету.
— Королева в безопасности! — прокричал он и поднял ее руку. — Да здравствует королева!
В ответном крике прозвучало искреннее облегчение.
— Да здравствует королева!
ГЛАВА 19
Время разлуки
Королева Изабелла имела привычку каждое утро на рассвете гулять по Стене. Она верила, что подданные ободряются, когда видят ее там.
Конор часто сопровождал королеву во время утренних прогулок. Тем утром, когда он собирался отправиться в университет в Глазго, чтобы пройти там обучение и получить наконец ученую степень, они встретились под тем, что когда-то было башней Бонвилана. Изабелла стояла, облокотившись о парапет, глядя, как маленькие рыбацкие лодки покачиваются на волнах пролива.
— Знаешь, его никогда не найдут, — сказал Конор. — Бронежилет увлек Бонвилана прямо на дно, он стал добычей крабов.
— Поэтому он превратился в привидение. Говорят, его видели в Париже и Дублине. Я прочла в «Лондон тайме», что он живет в Уайтчепеле[110] как наемный убийца.
Они помолчали, внутренне убеждая себя, что собственными глазами видели гибель Хьюго Бонвилана.
— Что ты планируешь сделать с этим зданием? — спросил Конор, хлопнув ладонью по стене башни.
— Скорее всего, открою тут алмазный рынок, — ответила Изабелла. — Это нелепо, что алмазы здесь, а продаем мы их в Лондоне.
— Ты многое меняешь.
— А сколько еще нужно изменить! Малый Соленый хотя бы. Ты знаешь, что только четырнадцать заключенных — жители Соленых островов? Остальные несчастные из Ирландии и Великобритании. Но с этим покончено. Я закрою тюрьму и заключу контракт на разработку месторождения с профессиональной фирмой.
Конор бросил взгляд на выжженную на предплечье букву «С».
«Малый Соленый навсегда останется со мной. Он оставил неизгладимый след и на теле, и в душе».
— А с заключенными что будет? — спросил он.
— Каждое дело будет пересмотрено. Подозреваю, что многие давно отсидели свои сроки. Придется выплачивать им компенсацию.
— Буду признателен, если ты отнесешься по-доброму к некоему Отто Маларки. Он не так страшен, как кажется.
— Конечно, сэр Конор.
— Ты будешь прекрасной королевой.
— Мой отец был ученым, поэтому я деловая женщина. Ну а ты, когда вернешься, можешь стать придворным ученым…
— Мама говорила с тобой?
Изабелла взяла его под руку, и они двинулись по Стене.
— Кэтрин рассказала мне о Глазго. Она надеется, что я сумею отговорить тебя.
— И как ты собираешься это сделать?
— Я всегда могу тебя повесить.
Конор улыбнулся.
— Как в добрые старые времена. Иногда я жалею, что они уже прошли.
Изабелла остановилась на одном из своих любимых мест на Стене — скате в сторону материка, где столетия назад каменщики построили скамью для влюбленных. Утром с этой возвышенной точки можно было видеть, как солнце просвечивает цветное оконное стекло церковной башни. При повороте солнца возникало впечатление, будто фигура святого Кристофера в окне тоже слегка поворачивается.
Изабелла села на каменную скамью и потянула за собой Конора, заставив его опуститься рядом.
— Я тоже скучаю по старым добрым временам. Но ведь у нас еще все впереди, правда, Конор?
— Надеюсь, что да.
— Тогда я буду ждать. — В Изабелле пробудилась игривая сторона ее натуры. — Ты станешь прилетать домой, чтобы повидаться со мной, сэр Летчик?
— Я просто сэр. Не очень-то достойно для королевы.
— Это дело поправимое. Один укол моей шляпной булавки, и ты станешь принцем.
— Шляпной булавки? Это законно?
— Вообще-то это не должна быть шляпная булавка, а то тебе будет больно.
Конор взял ее руку в свою.
— Я думаю, мне будет больно все время, пока я не вернусь.
— Тогда учись усердно, заслужи свою степень и возвращайся домой. Твоя королева нуждается в тебе. Я нуждаюсь в тебе.
И они поцеловались в первый раз. Цветные стекла отбрасывали радужные отблески на их лица, и с площади внизу доносился шум утренней торговли.
Все прощальные слова были сказаны. Он поцеловал мать, перевернул маленького брата вверх ногами и покачал его. Пора было уезжать.
Солнечным утром Конор шагал к порту, одним глазом поглядывая на парня с тележкой, везущего вниз с холма его багаж. Море было спокойно, и маленький пассажирский пароход пыхтел на причальных канатах. На палубе собралась небольшая толпа, и Конор улыбнулся, увидев, что ее привлекло. Линус Винтер развлекал пассажиров, исполняя импровизированный вариант арии из «Возвращения солдата».
Услышав шаги Конора, он смолк.
— Опаздываешь, мальчик. Мне пришлось петь, чтобы капитан не отчалил без тебя.
— Прости, Линус. — Конор бросил носильщику шиллинг. — Ты позаботился о безопасности лаборатории?
— Наша башня в хороших руках. Туда теперь въехал Дядя с двумя своими олухами, как он их называет.
