жизнеобеспечения, тягучими шумами отдаются вибрации корабельного корпуса. И почти спокойные, деловитые голоса на командном канале связи.
— Тридцать секунд до удара. Рекомендую хаотическое маневрирование. Сэр?
Хейз чуток прибавил уровень кислорода в скафандре и, вдохнув обогащенную смесь, подтвердил:
— Хаотическое маневрирование!
— Выполняем!
Хейза тут же вжало правым бедром в боковину кресла. Три десятых грава тяги маневровых двигателей пытались вывести «Бастион» из-под конуса приближающихся зарядов. Практически бессмысленное занятие — ни «Мстителю», ни «Каледонии» подобные маневры пользы не принесли.
— Двадцать секунд до удара! Приготовиться к столкновению!
Краем глаза, Хейз заметил, как мигнула и погасла багровая надпись, сменившись прелестно зеленой, дружелюбной «Вирт-двигатель разблокирован».
— Есть! Прыжок!
По носу крейсера на миг распахнулось полотнище тьмы и, обняв, окутав корабль, растворилось столь же мгновенно, как и возникло. «Бастион» покинул захваченную систему.
***
— Будь моя воля, я вообще бы запретил военным жениться.
Денис, как раз с натугой растягивающий пружину эспандера, последние слова почти прохрипел. Стюарт меланхолично парировал:
— Не меряй всех по себе, Дэн, некоторым везет.
Денис извернулся в воздухе, поменяв положение, теперь он разрабатывал спинные мышцы.
— И многих ты знал, кому повезло?
— Командиру, например. Он женат уже лет пять. Правда, я не уверен, что с кальцием в его организме все в порядке.
— Вот в том-то и дело, Стю. Современная женщина — кто угодно, только не боевая подруга. Они любят нас, да. Но создавать семью с тем, кто каждые три года отсутствует по году и больше — не смеши мои тапочки! Я реалист, Стю, и не хочу иметь развесистые рога. Канули втуне девы, ждущие мужей из походов, увы!
Пристегнутый к койке Стюарт задумчиво почесал подбородок.
— Тебе просто нужно влюбиться, Дэн.
— Вот уж спасибо! Однажды попробовал, больше не тянет.
— Это была безответная любовь, Дэн. Взаимная — совсем иное дело.
Денис стряхнул с груди пот и молчал, глядя, как крошечные прозрачные шарики уплывают в потоке воздуха к фильтру воздушной системы. Стюарт, не дождавшись ответа, отстегнулся от койки и взмыл под потолок крошечной каюты такшипа. Денис, по-прежнему сосредоточенно тягая пружины, поинтересовался:
— Ты чего встал, до нашей вахты еще час?
— Не спится. Пусти, тоже хочу размяться, сегодня вечером наша очередь гулять по поверхности.
Денис расстегнул ремни, крепившие его к раме тренажера, и отлетел в сторону, уступая место другу.
— Ты себя не запускай, застой крови в области малого таза губителен для постельных битв.
— Не пугай, сам знаю! Черт, отвык я уже от планетарной гравитации. Четыре месяца в стальных гробах.
— Из них — три месяца сна. Электростимуляция мышц, вращение на носителе и так далее.
Стюарт ухватился за рукоять эспандера, попробовал оттянуть, крякнул:
— Эк, усилие-то выставил! Стимуляция стимуляцией, а тело центробежной силой не обманешь. У меня даже на флагмане, с его четырехсотметровым жилым кольцом разница ощущается. Сила Кориолиса, понимаешь ли.
— Хорош завирать, чувствует он! Иди лучше, качайся.
Денис оттолкнулся от потолка и четко приземлился к притороченному к стене столику. Кубрик такшипа, едва позволял находиться в нем одновременно двум людям — ровно половине экипажа. Две койки у одной из стен, столик и узенький проход у другой. И два люка — в коридорчик ведущий к боевым отсекам, где сейчас торчали командир с бортинженером, и к крошечному санузлу. Как посчитали конструкторы, этого вполне достаточно, чтобы четыре человека без особого комфорта прожили полтора месяца расчетной автономности. Правда, пока что максимальный срок, который Денис безвылазно проводил в такшипе, равнялся трем неделям — во время тренировочного полета к Марсу. Чертов пилотажный экзамен перед выпуском! Взлететь с Земли, дозаправиться на орбите и, рассчитав курс, финишировать возле военной базы «Фобос». Только летали они тогда не на нынешнем «триста пятом», а на давным-давно устаревшей 203 серии, с запасом рабочего тела на семьдесят три минуты полной тяги. И время полета по традиции установили на момент максимального удаления планет. Так что, когда они прибыли к «Фобосу», вонял, казалось, весь такшип — его слабенькая система жизнеобеспечения мало подходила для длительных перелетов. В таких рейсах спасал лишь вечно заложенный в невесомости нос.
Сейчас их ТК-1926 торчал в космосе уже шестые сутки, патрулируя околопланетное пространство Иллиона. Флот висел на другой стороне планеты, а они обитали здесь, зачем-то охраняя спешно возводимую гигантскую боевую платформу. Титаническая железная скорлупа диаметром без малого два километра. Самая большая боевая станция в обитаемом космосе, по огневой мощи способная поспорить с целым ударным флотом. Размерами и вооружением она уже сейчас превосходила любую из четырех крепостей, висевших над Землей.
Иллион безумными темпами готовили к обороне. Едва ли не каждые три недели к планете подходил очередной транспорт, везущий спящий персонал, оборудование и нанокультуры для двух орбитальных заводов, а то и просто готовые компоненты. А уж беспилотные курьеры со свежей информацией и приказами, прибывали вовсе до неприличия часто. В одну из самых старых своих колоний Солнечная Лига теперь бросала половину наличествующих сил.
Денис потянулся, едва не вылетев с кресла.
— Пойду, оботрусь.
Занятый тренировкой Стюарт в ответ лишь неясно пробурчал. Денис проплыл к санузлу, стянул одежду и наскоро обтерся гигиеническим полотенцем. Душ последний раз он принимал на носителе, в его вращающейся жилой зоне. Увы, мытье в невесомости превращалось в сущее мучение. Вода стремилась растечься по тебе тонкой пленкой, заполнить своей взвесью весь объем кабинки. Не особо помогал и вентилятор, что создавал имитирующий гравитацию воздушный поток. Да еще нужно натягивать на себя кислородную маску — в общем, мучений столько, что на те пару недель, покуда длится полет, проще вообще воздержаться от водных процедур, обходясь гигиеническими полотенцами. Военный корабль — это вам не прогулочный лайнер, где даже бассейны случаются.
Денис скинул серебристые форменные шорты. Как там говориться в уставе: «Мужественно переносить тяготы и лишения воинской службы»? И в пятьдесят пять лет в отставку — нежиться на пляже. Оно того стоит!
Две большие салфетки — суточная норма. Как раз хватит, чтобы стереть пот и ликвидировать неприятный запах. Скомканные салфетки полетели в лючок утилизатора. Постояв перед вмонтированным в стену зеркалом, Денис причесал коротко стриженные светлые волосы и недовольно покосился на мускулатуру. Еще пару лет назад его мускулы бугрились, сейчас же на месте прежних канатов едва выделялись довольно тонкие, невзрачные веревки. Слишком мало времени удавалось выделить на тренировки, слишком много сидел за учебниками и жил в невесомости. Так что теперь в свои двадцать три
