экипажу.
— Ну, тогда, по местам! Приготовиться к вылету! — И сам первым прыгнул в ведущий к командирской рубке коридор.
Снова штатная процедура пробуждения корабля, снова привычный ответ:
— Все системы — статус „зеленый“, запас рабочего тела сто процентов. Тактический корабль „девятнадцать двадцать шесть“ к полету готов.
Денис нежно погладил консоль управления.
— Молодец „Живучий“, не подведи нас и на этот раз, малыш!
Он включил внешний канал:
— Полетный контроль, тактический корабль „девятнадцать двадцать шесть“ к старту готов.
— Поняла вас, „девятнадцать двадцать шестой“. Ожидайте очереди.
И неожиданно для себя Денис выдал:
— Вика, у вас сегодня какой-то особенно красивый голос.
Диспетчер, видимо опешив от нарушения регламента, ответила не сразу. Но когда ответила, голос ее заметно потеплел и слегка подрагивал:
— Спасибо, „девятнадцать двадцать шестой“. Оставайтесь в готовности.
Она отключилась, и тут же вклинился Стюарт:
— Такими темпами к концу войны ты с ней переспишь!
Денис только тут заметил, что забыл отключить внутреннюю связь.
— Иди к черту, Стюарт!
Бэйн не ответил, и Денис, пользуясь передышкой, вывел на консоль карту и стал вникать в текущую обстановку.
Флот, углубившись в „красную зону“ Зефирантеса на сто тысяч километров, сейчас неторопливо нагонял ползущий по своей орбите спутник. У планеты, чья масса была сопоставима с массой Юпитера, „красная зона“ простиралась почти на девятьсот тысяч километров. Учитывая радиус орбиты спутника, дивизиону оставалось пролететь чуть меньше световой секунды. Как смотаться от Земли до Луны — сущий пустяк.
Судя по вибрации, первый дивизион уже начал взлет, значит, скоро и их черед. Денис вызвал Ольсена:
— Сегодня стартуй осторожнее. Не дергай, помни: мы без таранного щита.
— Понял, командир. — Ольсен явно был уязвлен напоминанием о мелком просчете.
Следующим на очереди был Бэйн.
— Стю, задание получил?
— Принял пакет траекторий. Готовить пути отхода от спутника?
— А сам как думаешь?
В ответ Стюарт огрызнулся:
— А мне думать не положено. Ты командир, ты и думай.
На сей раз Денис тщательно проверил, чтобы никто больше их не услышал.
— Стю, ты чего?
— А ты не в курсе? Я должен был получить такшип! А вместо меня на формирование отправили Формана и Карлсдофа.
— Да получишь ты свое повышение, дай только на базу вернуться!
— На базу еще нужно вернуться, Дэн! У нас меньше трети осталось от первоначального состава!
— Вернемся, куда мы денемся! А если и не вернемся, какая тебе разница, третьим лейтенантом погибать или вторым?
Бэйн понизил голос, почти зашептал:
— Если я погибну вторым лейтенантом, командиром такшипа, то моя семья получит вдвое большую страховку. Тебе твои не писали, каково в метрополии с налогами? А повышенная страховка поможет моему младшему братишке закончить обучение.
Денис задумался, с этой точки зрения на карьеру он еще не смотрел. Оценивать свою жизнь размером полученной семьей страховки — это как-то не укладывалось в его голове. Он замялся, пытаясь подобрать нужные слова, успокоить Стюарта, но тут подали команду на взлет.
Вика, явно польщенная сделанным ей комплиментом, просто лучилась хорошим настроением.
— Взлетайте, „девятнадцать двадцать шестой“. — И добавила: — Удачи вам, мальчики.
— Спасибо, Вика. Жди нас, и мы вернемся.
Денис приготовился к толчку и скомандовал:
— Старт!
На сей раз Ольсен, видимо, привыкнув к машине, действовал аккуратнее. Сиденье поддало снизу почти нежно, и такшип, окруженный облачком замерзших газов, начал удаляться от носителя.
— „Два третий“, займите место в формации!
Два такшипа их дивизиона уже висели в паре десятков километров от „Авера“. Рядом с ними на карте вспыхнула метка с номером их корабля.
— Ольсен, видишь куда лететь?
— Да.
Ким на малой тяге повел такшип к указанному месту. Ровно на середине пути он развернулся и стал гасить скорость. Очень плавно гасить. Денис посмотрел на расход рабочего тела и усмехнулся. Ольсен не только вел корабль аккуратно и умело, он выбрал самый экономичный вариант пилотирования. И это, пожалуй, следовало отметить:
— Отличное пилотирование, Ким!
— Спасибо, командир.
Он финишировал почти идеально, погасив относительную скорость точно на отмеченном месте. К этому моменту от носителя как раз отделился последний, восьмой такшип дивизиона. И пока он не занял свое место в строю, Денис решил оглядеться.
Второй ударный летел в классическом походном строю. Впереди, окруженные фрегатами, парили громады „Фобоса“ и „Михненко“, чуть сзади держались „Авер“ с „Ганнибалом“ и двенадцать тяжелых транспортов, что несли три полнокровные десантные дивизии. И совсем в отдалении шли суда поддержки, многочисленные транспорты, танкеры и госпитальное судно. Всего флот растянулся почти на полторы сотни километров, и без увеличения на обзорном экране виднелись лишь ближайшие суда. Более удаленные терялись в черном бархате космоса.
— Дивизион, внимание! — деловитый голос Марченко оторвал Дениса от пустого разглядывания. — Разгоняемся на полной тяге до крейсерской скорости, проходим вокруг спутника, охватив его клещами. Если никого не обнаружим, значит, тормозим и выходим на орбиту. Ну а коль находим, то — полный залп и сваливаем оттуда к чертовой матери! Пусть флот разбирается.
Значит, будет разгон до восьмидесяти трех километров в секунду, на что уйдет ровно четверть рабочего тела. „Резонно, — подумал Денис, — ведь если там нас будут ждать корабли аспайров, то чем быстрее мы проскочим, тем больше шансов уцелеть. А обратно, как и после первого сражения можно ковылять неторопливо, экономя остатки в баках“.
— Ольсен, получил траекторию?
— Да, командир. Лейтенант Бэйн все подготовил.
Денис вызвал комдива:
— „Два третий“ готов.
— Дивизион, запуск двигателей по команде! И три, и два, и один, ПУСК!
— Пуск!
Денис продублировал команду, уже приготовившись к перегрузке, и она не заставила себя ждать. Его впечатало в спинку, придавливая шестикратно увеличившимся весом. Денис крякнул и, превозмогая тяжесть, стал смотреть, как уменьшается на экране заднего обзора родной „Авер“. И так не очень большой, с двадцатикилометрового расстояния носитель стал походить на черточку, потом на точку, а вскоре и вовсе затерялся среди звезд.
Слева по курсу розовел Зефирантес, видимо, получивший свое название за редкий цвет метановых
