правоохранительной индустрии».
Абба Эван запустил в оборот и другое крылатое выражение: «Нет бизнеса более выгодного, чем Холокост». Современная еврейская общественная активность стоит на трех китах: поддержка Израиля, борьба с антисемитизмом и культ Холокоста. Многие исследователи видят в Холокосте современную светскую религию евреев. Так или иначе, но в культе, как и в религии самой по себе, нет ничего дурного. Любая деятельность в современном мире нуждается в средствах, и любой культ живет продажей своих предметов и мероприятий — будь то религиозные иконы, джинсы или предметы, связанные с Элвисом Пресли.
И все же словосочетание «индустрия Холокоста» вызывает раздражение в еврейских кругах из–за книги с таким названием, написанной сыном уцелевших в Варшавском гетто доктором Норманом Финкельстейном. В своей «Индустрии Холокоста» он собрал большую коллекцию случаев уродливых манипуляций памятью Холокоста. Если бы только это… Но книга еще полна резкой критики многих влиятельных деятелей еврейского мира. Позже Финкельстейн занялся палестинской темой и специализируется на разоблачении различных фальсификаций и искажений фактов, к которым порой прибегают защитники Израиля. В 2003 году он доказал, что нашумевшая книга профессора Алана Дершовица «В защиту Израиля» содержит искаженные данные о числе палестинских беженцев в 1948 году и ссылки на источники, считающиеся в научных кругах плагиатом или фальшивкой. Такая деятельность тоже не добавила Финкельстейну друзей. Накал страстей вокруг книги затмил очень интересные наблюдения о коммерциализации и культе Холокоста, грозящем подменить в современном еврейском мире традиционные ценности. И все же книга его продается в респектабельных еврейских книжных магазинах, включена в академические программы многих университетов. Книга Питера Новика «Холокост в американской жизни», которая содержит значительно более резкий и нелицеприятный, а самое главное — объемный и содержательный анализ «индустрии Холокоста», не вызвала в еврейских кругах резкой реакции, хотя и энтузиазма тоже.
* * *
— В момент, когда вы над чем–нибудь смеетесь, вы приближаете объект смеха к себе, делаете его близким, потому что лишь секунду назад вы над ним смеялись, — говорит Решеф Леви. — Как раз это люди боятся делать с памятью Холокоста. Потому что если память о Холокосте приближается к нашим повседневным делам, мы можем заключить, что некоторые наши представления неверны, и это грозит потерей почвы под ногами всего нашего государства. … Дело в том, — заключает Леви, — что, подрывая Холокост, вы также подрываете существование Государства Израиль.
Возможно, все так и есть, хотя до сих пор подрывали государства, режимы или общественное устройство не юмор и сатира, а их объекты — отрицательные явления и процессы, происходящие в самом обществе. Государство Израиль доказало свою устойчивость и жизнеспособность наряду с высоким уровнем критики и самокритики. Хотя 90 процентов анекдотов о Холокосте не блистают остроумием, остается еще 10 процентов, что немало. В эти 10 процентов входят и Сара Сильверман, и Джейсон Сафт, один из основателей электронного журнала Jewcy и шоу в нью–йоркском театре «Арс Нова», и Марк Ленарт из шоу «Вне телевизора», и Джон Нойман — профессор философии Нью–Йоркского университета и один из редакторов еврейского молодежного журнала Heeb Magazine, атакующего традиционные стереотипы и шокирующего еврейскую публику. Нойман исследует корни еврейского юмора. Отталкиваясь от фрейдистской теории о том, что еврейский юмор всегда направлен на самого себя, чтоб предвосхитить пренебрежение и насмешки со стороны других, внешнего мира, он задается вопросом «Остается ли еврей смешным?». Нойман исследует анекдоты о Холокосте. Он говорит: «Еврейский юмор больше нельзя сводить лишь к юмору аутсайдера». Разумеется, с таким далеко не все согласны. Директор Антидиффамационной Лиги Эйб Фоксман назвал в середине 2004 г. публикации Heeb антисемитскими.
— Пускай дядя Эйб говорит такое почаще, — отреагировали в журнале.
Чего им боятся? Ведь среди их спонсоров не только кинорежиссер Стивен Спильберг, охотно жертвующий миллионы на поддержку еврейской культуры вне рамок «профессиональной» еврейской деятельности, но и президент Всемирного еврейского конгресса Эдгар Бронфман.
* * *
Во время подготовки моего интервью в программе Якова Агмона «Личные вопросы» на радиостанции Армии обороны Израиля я разговорился с продюсером по поводу еврейского юмора. Молодой и очень эрудированный парень (9) в ответ на мое замечание про еврейский юмор сказал мне:
—То, что ты зовешь еврейским юмором, — это юмор гетто. В Израиле рождается свой юмор, который и будет еврейским».
Вероятно, так и есть. Хотя восторги первых сионистов, «сбрасывавших с колесницы истории» пережитки 2000 лет еврейского изгнания уже изжиты. Израильские сатира и юмор – претерпели огромную эволюцию от холодной европейской чапековской сатиры Эфраима Кишона, через неприхотливые шутки Дори Бен Зеева; общественный сарказм Ханоха Левина и совершивших целую революцию не только в израильской эстраде, но и в языке Нисима Алони и группы «Бледный следопыт»; к радио–анекдотам в воскресный полдень Диди Менуси и Габи Амрани; к незабываемому дуэту Мони Мошонова и Шломо Бар– Абы; к Гиди Гову; к неприхотливому армейскому юмору с глубочайшим подтекстом ранних Эреза Таля и Кобо Мейдана; раскатистый смех теле–шоу «Только в Израиле», клоунаду Эли Яцпана; тонкую сатиру «Камерного квинтета» и Натана Захави; к молодым талантам — Ади Ашкенази и Гилю Копачу. Есть еще целый спектр этнического юмора – марокканского, идишистского, хасидского, иерусалимского, а в последнее время и сексуальных меньшинств. На сцену уверено выходят арабские юмористы, шутки и сатира больше всего похожа на старый еврейский «юмор аутсайдера». Несомненно, что еврейский и тем более израильский юмор способны зарезать любую священную корову и будут готовы эксплуатировать любые общественные страхи и табу.
Израильский психолог Амос Пелед полагает, что даже израильский лозунг «нам некуда отсюда уйти» предполагает бессознательное продолжение «в Европе и везде нас ждут нацисты, чтоб всех уничтожить». Он считает, что массовому сознанию израильтян предстоит жестокое испытание, когда придется жить в мире, где память о Холокосте ослабевает. Другие видят здесь выход, освобождение.
— Даже если паранойя обоснована, все равно невозможно существовать на параноидальной мотивации, — говорит Гиль Копач, — Если мы действительно хотим быть поколением свободных евреев, о котором мечтали Герцль и Бен–Гурионто, то мы должны понять основу нашей общественной паранойи. Основа нашей паранойи в нашем общем и глубоком чувстве, что немцы подымаются по лестнице и в любую минуту уведут нас на расстрел».
С Гилем Копачем, очевидно, согласен и глава правительства Израиля Ариэль Шарон. На церемонии по случаю Дня памяти Холокоста 4–го мая 2005 года он сказал «Они больше никогда не застанут нас неподготовленными».
Все же, набравшись нахальства, я рассказал вынесенный в начало анекдот о Хаиме и Саре, собравшихся покушаться на Гитлера, своему отцу, пережившему Холокост. Папа улыбнулся. Оказывается, он слышал этот анекдот еще в 50–е годы, когда соль была в другом. Тогда смеялись над самой возможностью еврейского терроризма.
Примечания и ссылки:
Тр. Танит (22а)
Кн. Бытие 18:13
Кн. Исход, 3:6
Милосердный
Rabbi Anson Laytner
В исполнении Рами Хаубергера, сыгравший, кстати, Иосифа Блау в фильме «Список Шиндлера»
Der Untergang, 2004
Доклад был передан русским историком Львом Незнанским английскому писателю Дэйвиду Ирвингу еще в 1963 г.
Передача
