– Погодите! — Хаджибулла явно был шокирован; он даже несколько повысил голос. — Это что, уже в зоне рудников?!
– Именно так, сеньор посол, именно так. Но не волнуйтесь, они не станут взрывать установки. Генерал Татао сделает заявление по радио и уйдет…
– А откуда это известно вам, дон Мигель?
– Да так, коллега, ходят слухи… — Дон Мигель ласково прищурился.
А над площадью все гремел и гремел голос Вождя:
– Никому не под силу счесть всех тех героев Дархая, чьи тела легли фундаментом торжества идеала Единства, краеугольного камня победоносных идей квэхва. Нам не дано поименно почтить их память. Они мертвы. Нет, они вечно живы! И нам известно священное имя того, кто пришел к нам с открытой душой и стал одним из нас, отдав жизнь свою на благо Единого Дархая…
Вождь возвысил голос.
– Услышь же меня, брат Андрей Аршакуни! Как сейчас, вижу я твое прекрасное лицо! Вместе с тобой, плечом к плечу, ворвались мы на нашем грозном танке в последний оплот нечистой имперской своры. Сегодня там, — в голосе Любимого и Родного промелькнуло легкое смущение, — в Барал-А-Ладжоке прекраснейший из проспектов назван в твою честь. И там, под баньянами, где некогда стояли капища поганых божков, вольно гуляет твой дух. Но тело твое здесь, в городе, который ты знал как Пао-Тун. Мы не благодарим тебя: братьев не благодарят. Мы склоняемся перед тобой, брат мой Андрей, и друзья твои с далеких планет навсегда останутся нашими друзьями. Дай-дан-дао-ду!
На несколько долгих секунд толпа в оглушительной тишине преклонила колени. В самой середине площади плечистые парни в приталенных пятнистых комбинезонах слаженным хором проскандировали: «Анд-рей-Ар-ша-ку-ни-во-ве-ки-ве-ков-с-на-ми! С-на-ми! С-на-ми!»
– Но не все, пришедшие из-за облаков, стали искренними друзьями Единого Дархая, Андрей. — В интонациях оратора проскользнула неподдельная грусть. — Мне больно и горько говорить об этом в радостный день всенародного торжества, но молчать долее нельзя! Ловко воспользовавшись традиционным добродушием и гостеприимством лунгов, купив на корню прогнившую насквозь Империю, люди, внешне — о, только внешне! — похожие на тебя, тянули загребущие лапы к богатствам нашей земли. А мы терпели! Они до конца подпитывали омерзительную оранжевую клику, и на их счету десятки тысяч наших благородных жизней. А мы терпели! Они, и никто другой, предоставили убежище беглому мерзавцу, именовавшему себя императором, и дали ему возможность весело жировать и по сей день вдали от справедливого суда. А мы терпели и это!!! Но любому терпению наступает предел! Остервеневшие от безнаказанности негодяи впрямую стали поддерживать чудовищные преступления кровавого Тан Татао. Больше того, они вознамерились вбить клин раскола в ряды высшего руководства нашей страны, и наше миролюбие иссякло! Хватит! Сегодня мы достаточно сильны, чтобы покончить раз и навсегда с унизительным для достоинства каждого истинного дархайца присутствием так называемой Демократической Конфедерации Галактики под небом Дархая. От вашего имени я говорю «вон!» двуличному подонку! — Палец вождя указал на дона Мигеля. — Я счастлив и горд тем, дорогие сограждане, что могу сообщить вам решение Высшего Совета Равных о разрыве дипломатических отношений с этим мерзавцем!
Дона Мигеля изъяли с трибуны почти незаметно, а ошарашенный коллега Хаджибулла спустя минуту, утонувшую в реве, услышал:
– Впрочем, не все, пришедшие со звезд, были подобны тем, которых я назвал. Были и иные, неизмеримо более достойные. Но наша страна уже не ребенок. Да, воспитателей следует чтить, опекунов надлежит уважать — однако неизбежно наступает возраст зрелости, и опека становится обременительной. Не хватит слов в мудром дархи, чтобы выразить во всей мере благодарность Дархая братьям из Единого Галактического Союза. Они, и только они, помогли нам достигнуть Единства! Они, и никто другой, были рядом, когда на месте наших кузниц вставали заводы! Они, бескорыстные и заботливые, учили нас искать дорогу в небо!!! Только благодаря им Дархай подрос и окреп. Вы слышите? Как и во все дни, ревут экскаваторы в карьере «Заветы Аршакуни». Но, — ликующе выкрикнул Любимый и Родной, — с сегодняшнего дня они работают уже только на нас! Дархай слишком долго был бедным родственником, отныне мы сами будем контролировать добычу и вывоз наших национальных богатств! Мы говорим: «Спасибо за все!» Единому Галактическому Союзу. Мы говорим: «Спасибо за все!» его бессменному послу, ставшему нам родным братом, — Хаджибулле. И мы от всей души сожалеем о том, что драгоценное здоровье нашего верного друга, неустанно консультировавшего и проверявшего нас в течение десяти лет, подорвано туманами Дархая. В добрый путь, дорогой и любимый брат!
Пятнистые молодцы, неслышно возникшие из миг назад пустовавших глубин почетной ложи, накинули на шею Хаджибулле желто-оранжевую ленту ордена Заслуг и под локотки, нежно, вывели его прочь.
И только по пути в космопорт так и не успевший уложить вещи посол сообразил, что его отзывают…
В центре же площади те же парни в комбинезонах не менее двух минут скучно орали: «Ми-лый- брат-Хад-жи-бул-ла-счаст-ли-во-го-пу-ти! Пу-ти! Пу-ти!»
Вождь вскинул руки.
– Родные мои! Я знаю: все вы с понятным нетерпением ждете парада, демонстрации грозной, признанной всею Вселенной, мощи наших несокрушимых миньтау. Признаюсь: и мне хотелось бы немедленно подать знак к началу шествия. Но сегодняшний день необычен, это день истины, когда срываются все личины и разбиваются все фальшивые бубенцы. Воздав должное друзьям Дархая и по заслугам указав должное место врагам, я хочу сообщить вам, соотечественники, и о нескольких ничтожных ублюдках, гнилостных вшах в победно сияющем оперении птицы токон!
Гул и шелест голосов оборвались в единый миг, и вязкую, ошеломленно-жадную тишину, казалось, можно было теперь резать на куски обычным ножом.
– Омерзительная банда оборотней в честных пятнистых комбинезонах с омерзительной оранжевой подкладкой, укрытой от чистых глаз, сумела пробраться на командные посты в Армию Единства, внедрила своих прихлебателей повсюду и, ненавидя славные достижения своего собственного народа, надеялась вернуть власть беглой крысе, именовавшей некогда себя императором! Они готовили свержение Высшего Совета Равных и, более того, в своем кругу открыто глумились над тем, что во исполнение вековой мечты простого дархайца проспекты Пао-Туна были покрыты надежным, лучшим в мире асфальтом!
Людское скопище охнуло.
– Оборотни и сейчас стоят среди нас, здесь, уверенные в надежности своих масок. Но они забыли: ничто не остается скрытым от бдительных глаз народа. Их имена известны страже, и сегодня они ответят за все. Сорвите с них нашивки, братья борцы!
По нижнему ярусу трибуны — слева и справа — пробежала короткая судорога. Ловкие руки охранников мгновенно скрутили десятка полтора человек, стоящих чуть ниже А Ладжока, и Вождь остался на глыбе трибуны совсем один. Внизу, в скопище людей, кто-то протестующе вскрикнул и тотчас осекся; толпа сомкнулась и вновь замерла.
– Смотрите же на их шакалий оскал! Это они предали и убили моего любимого бойца, бессмертного героя Ту Самая! Это они погубили Юх Джугая, моего верного и доброго ученика! Они подстроили гибель моему Далекому Брату Андрею Аршакуни! Они вступили в сговор с лютым врагом всего доброго и светлого, злобным фанатиком Тан Татао, покусившись на идеи квэхва, на нашу единственную дорогу!!! Но они просчитались, ибо забыли: Око Единства не дремлет!
Никто из вопивших во всю глотку «Дай-дан-дао-ду!», никто из глядящих, задрав голову, на Вождя, не обращал внимания на худенького очкастого человека, державшегося в подчеркнутом отдалении от Любимого и Родного, где-то на самом-самом краешке трибуны…
– Но кто же возглавлял их, этих гнусных перевертышей? Вы хотите знать, и вы имеете право узнать! Я назову вам это имя, вчера еще, к стыду нашему, бывшее гордостью и славой Дархая, а ныне отмеченное несмываемым пятном гнусной измены и предательской скверны…
Вождь сделал длинную, мастерски затянутую паузу и, чуть понизив голос, бросил в вязкое молчание толпы:
– Нол Сарджо!
