— Как?
— Именно так.
— Что ты говоришь, Джей!
— Не воспринимай это как упрек лично тебе. Мы для него теперь живые напоминания. — Он склонил голову, подбирая слова. — Вот смотри. Помнишь, как Несс лягнул кзина?
— Конечно. Это было изумительно.
— Ты, наверное, знаешь, что он собирался стрелять в корабль кзинов, если я отдам ему оружие тнактипов. Но в итоге он по доброй воле вышел к кораблю кзинов. Мне кажется, он собирался драться с кзинами, если это понадобится. Он знал, что они схватили меня и завладели оружием. Он был готов драться.
— Какой славный поступок! Но, Джей…
— Черт возьми, Анна, по меркам кукольников это не славный поступок, а чистой воды преступление. У кукольников добродетелью считается трусость. Он нарушил все известные ему законы.
— Ты хочешь сказать, что ему стыдно?
— Ну, отчасти. Но это еще не все. Его поразило, как повели себя мы, когда очнулись. Помнишь, как это было? Несс тогда стоял и смотрел на останки кзина-пилота. Тебе пришлось его несколько раз встряхнуть, прежде чем он обратил на тебя внимание. И что он выясняет? Что я, Джейсон Папандреу, его друг, все это задумал и провернул. Я знал, что босс и знаток славеров движутся к верной смерти, потому что компьютер показал им позицию самоуничтожения и сказал, что в этой конфигурации осуществляется преобразование материи. Я это знал и позволил им уничтожить себя. Хитростью добился, чтобы пилот накрыл нам головы полицейской сетью, и за это благодеяние оставил его умереть. И тогда я гордился этим, а ты гордилась мной. Теперь ты понимаешь?
— Нет. Я до сих пор горжусь тобой.
— Увы, этого нельзя сказать о Нессе. Он считает, что мы, кого он воспринимал как чудаковатых кукольников, — но ведь и мы воспринимали его как человека-чудака, — совершили ужасное преступление. Более того, это преступление собирался совершить он сам. И свой стыд за этот поступок он перенес на нас. Ему стыдно за нас, и он не хочет нас видеть.
— Сколько осталось лететь до Джинкса?
— Неделя.
— А быстрее никак нельзя?
— Быстрее еще не придумали.
— Бедный Несс!
