С этого момента корсары навеки признали Энн своим лидером и заявили Ситцевому Джеку, что отныне будут подчиняться не только ему, но и приказам его любовницы.
Итак, пираты отправились в дальнейшие странствия на английском судне, которое они тоже окрестили «Драконом». У берегов Северной Америки корсары взяли на абордаж еще одно английское судно, приписанное к Нассау. От команды захваченного судна пираты узнали, что недавно вступила в силу очередная амнистия для корсаров. Услышав о новой поблажке властей, некоторые пираты, среди которых были Ситцевый Джек и Энн, решили возвратиться в Нассау и начать честную жизнь.
Поскольку большая часть команды «Дракона» не пожелала принять амнистию, Энн, Ситцевый Джек и еще несколько человек перешли на захваченное судно, на котором собрались вернуться на Багамы.
Но перед самым отплытием команда капера неожиданно объявила Ситцевому Джеку, что собирается заняться пиратством и выбирает его своим предводителем. Разбойник не стал спорить с большинством, и, поскольку из двух кораблей лучшим был «Дракон», все отказавшиеся от амнистии перешли на него, а несогласные отплыли на капере в Нассау.
Среди пиратов, перешедших с капера на «Дракон», был молодой матрос по имени Мак, и Энн, питавшая слабость к красивым мужчинам, сразу же обратила на него внимание. Она бросала на Мака пламенные многообещающие взгляды, а когда оказалось, что он отлично владеет оружием и храбро сражается, стала откровенно признаваться ему в любви. Новая страсть ослепила Энн настолько, что она была готова даже пойти на разрыв с Ситцевым Джеком.
Поведение Бонни не осталось не замеченным старым любовником. Однажды он специально подкараулил ее. Как только женщина в очередной раз начала признаваться Маку в любви, Ситцевый Джек выскочил из засады и, выхватив нож, заявил, что немедленно покончит и с Энн, и с соперником-матросом. Пират уже был готов нанести удар, но Мак неожиданно стал умолять Джека выслушать его. Из сбивчивой речи матроса Ситцевый Джек и Энн поняли лишь одно: Мак — вовсе не Мак, а Мэри Рид, женщина!
Осенью 1720 года «Дракон» был атакован несколькими военными кораблями губернатора Ямайки. Пираты активно сопротивлялись, но перевес силы оказался не на их стороне, и «Дракон» был захвачен военными. Морских грабителей заковали в кандалы и отправили на Ямайку.
Вскоре над Ситцевым Джеком и его людьми состоялся суд, который приговорил всех пиратов, в том числе и женщин, к казни через повешение. Когда судья спросил разбойников, есть ли какие-либо причины, из-за которых их нельзя приговорить к повешению, Мэри Рид и Энн Бонни ответили: «Мой господин, за нас просят наши чрева» (традиционная форма прошения беременных женщин о помиловании). Судебные власти пригласили врачей, которые подтвердили, что обе женщины беременны. Мэри и Энн заключили в тюрьму, отложив исполнение приговора до родов.
Перед казнью Ситцевый Джек встретился со своей любовницей, но, как ни старался, все же не нашел в ней ни сочувствия, ни понимания. «Если бы ты сражался как мужчина, тебя бы не повесили, как собаку!» — насмешливо сказала ему Энн на прощание.
К сожалению, истории не известно, как сложилась дальнейшая судьба роковой женщины Энн Бонни. Возможно, ее казнили сразу после рождения ребенка. А может, ей удалось сбежать или же откупиться от судей и вернуть себе свободу. С того момента, как она попала в тюрьму, ее имя уже не фигурировало ни в одном документе.
Вторая женщина пиратского судна «Дракон», Мэри Рид, родив мальчика, вскоре умерла от послеродовой горячки. Это случилось в 1721 году.
В 1530 году в семье Оуэна О’Мейла, предводителя одного из ирландских кланов, родилась девочка, ставшая впоследствии знаменитой и грозной предводительницей пиратов.
Грейс О’Мэйл быстро проявила свой неординарный характер, заняв место отца, когда тот погиб. Ей не составило большого труда захватить власть, при этом она не остановилась и перед убийством собственного младшего брата, тоже претендовавшего на роль главы клана. Авторитет Грейс для пиратов был непоколебим — беспрекословное подчинение соблюдали даже самые отчаянные головорезы и ни один не смел перечить своей предводительнице.
Не следует, правда, думать, что юная Грейс уклонялась от участия в битвах, предоставляя это подвластным ей людям. Отнюдь, при абордаже торговых судов она рвалась в бой в первых рядах, одним лишь своим видом воодушевляя сотоварищей и вселяя страх в противников. Действительно, в пылу битвы она являла любопытное зрелище: стройная девушка с прекрасными длинными черными волосами яростно сражалась, как дьяволица, не пугаясь превосходства физической силы противника. Пираты обожали свою королеву Грейс, всячески выказывая ей трепетное и восторженное отношение. После каждого очередного удачного налета разбойники весело отмечали победу в родовом замке, деля добычу и планируя новый поход.
По прошествии какого-то времени Грейс по просьбе старейшин клана вышла замуж. Ее супругом стал Доннел Икотлин, знаменитый пират и наемник, известный своей беспринципностью и жестокостью. Он также был главой клана О’Флагерти. Увы, в 1553 году в драке при взятии купеческого корабля он погиб, оставив своей молодой жене сильную армию, флот и управление кланом.
С этого момента таланты Грейс раскрылись в полной мере. Под своим началом она имела флот, способный поспорить с правительственным. Было время, когда она командовала более чем тридцатью галерами. Никто не осмеливался проявить непокорность по отношению к грозной разбойнице, предпочитая не иметь дела с пиратами. Прибрежные города исправно платили подати, признавая абсолютную власть клана, а в водах, контролируемых Грейс, не пропускался ни один торговый корабль без того, чтобы не подвергнуться грабежу.
В результате такого произвола владельцы судов были вынуждены просить помощи у правительства, будучи не в силах больше терпеть постоянные грабежи.
В результате мер, предпринятых властями, в районе ирландского побережья судоходство стало охраняться более усиленно, и тогда гордой и непокорной О’Мейл пришлось принять далеко не самое приятное решение — пойти на поклон к королеве Англии Елизавете из династии Тюдоров.
В 1576 году в устье Темзы появились три огромные галеры, и на борту одной из них находилась Грейс О’Мейл собственной персоной.
На прием Грейс явилась в странного вида одеянии: вокруг ее тела был намотан желтый холст, на талии подвязанный длинной лентой из черной парусины, а на ногах были надеты сапоги, как у самого последнего матроса. Манеры королевы пиратов также оставляли желать лучшего, вероятно, Грейс решила выразить некоторое пренебрежение высшему обществу, и ей это удалось. Обе женщины стояли рядом, являя полный контраст друг другу: в роскошном наряде, исполненная сознания собственного достоинства, утонченная королева Елизавета и Грейс О’Мейл — грубая и разнузданная разбойница, не имевшая ни малейшего понятия о правилах этикета. Может быть, ее поведение служило своего рода прикрытием собственной невоспитанности, поскольку во всех ее действиях звучал вызов: «Да, я такая, и не скрываю этого — смотрите на меня, если хотите».
О’Мейл решительно, с гордо поднятой головой подошла к Елизавете и в ответ на протянутую той руку вместо поцелуя попросту потрясла ее быстро и энергично. Грейс держалась так, словно это она была королевой (впрочем, она таковой и была — королевой пиратов). Она с невозмутимым видом, вовсе не собираясь спрашивать позволения, села и достала табакерку; понюхав крепкого табака, она долго и громко чихала. Королеву Елизавету словно забавляло все происходящее. Казалось, будто она просто наблюдала за знаменитой разбойницей с высоты своего величия, ничуть не возмутившись столь неподобающими выходками гостьи. Елизавета даже милостиво подала ей собственный носовой платок. Нимало не смущаясь, Грейс оглушительно высморкалась и выбросила платок, не забыв при этом поблагодарить за подарок. Придворные, шокированные столь дерзкой выходкой, в ужасе застыли, ожидая, что за этим последует всплеск ярости королевы. Но Елизавета Тюдор лишь улыбалась, ничем не выказывая своего гнева. Мало того, она одарила Грейс землями в Ирландии и отпустила с миром, проявив истинно королевское величие.
Однако Грейс не оценила милости королевы. Едва ступив на родные земли, она тут же вернулась к старому занятию, причем с еще большей силой. Так, под ее предводительством были беспощадно
