Вернуться нищими, как и пришли. И мы выходим… Небо? Небо то же. Снег, рестораны, фонари, дома. Как холодно и тихо. Как похоже… Нет, я не брежу, не схожу с ума, Нет, я не обольщаюсь: нет измены. Чуть кружится как прежде голова, С каким-то невским ветерком от Сены Летят как встарь послушные слова, День настает почти нездешне яркий, Расходится предутренняя мгла, Взвивается над Елисейской аркой Адмиралтейства вечная игла, И высоте немыслимо морозной, В сияющей, слепящей вышине Лик неизменный, милосердный, грозный, В младенчестве склонявшийся ко мне. ..............................................
Спасибо, друг. Не оставляй так скоро, А малодушие ты мне прости. Не мало человек болтает вздора, Как говорят, «на жизненном пути». Не забывай. Случайно, мимоходом, На огонек, – скажи, придешь? * * * Без отдыха дни и недели, Недели и дни без труда. На синее небо глядели, Влюблялись… И то не всегда. И только. Но брезжил над нами Какой-то божественный свет, Какое-то легкое пламя, Которому имени нет. * * * По широким мостам… Но ведь мы все равно не успеем, Эта вьюга мешает, ведь мы заблудились в пути По безлюдным мостам, по широким и черным аллеям Добежать хоть к рассвету, и остановить, и спасти. Просыпаясь дымит и вздыхает тревожно столица. Рестораны распахнуты. Стынет дыханье в груди. Отчего нам так страшно? Иль, может быть, все это снится, Ничего нет в прошедшем, и нет ничего впереди? Море близко. Светает. Шаги уже меряют где-то, Но как скошены ноги, я больше бежать не могу. О еще б хоть минуту! И щелкнул курок пистолета, Все погибло, все кончено… Видишь ты, — кровь на снегу. Тишина. Тишина. Поднимается солнце. Ни слова. Тридцать градусов холода. Тускло сияет гранит. И под черным вуалем у гроба стоит Гончарова, Улыбается жалко и вдаль равнодушно глядит. 1921 * * * «…может быть залог». Пушкин «О, если правда, что в ночи…» Не правда. Не читай, не надо. Все лучше: жалобы твои, Слез ежедневные ручьи, Чем эта лживая услада. Но если… о, тогда молчи! Еще не время, рано, рано. Как голос из-за океана, Как зов, как молния в ночи,
