титульный король Фортунии, пал от рук английских лучников в битве при Креси. Возможно, Европа упустила бесценную возможность получить информацию о следах цивилизации Атлантиды, так сказать, из первых рук.
Глава 4
По другую сторону океана
Прародина на востоке?
По другую сторону океана развивались культуры, до настоящего момента остающиеся археологической Меккой: при всей технологической изощренности современных археологических исследований остаются огромные территории сельвы в Мезоамерике, в Перу, Колумбии, которые еще совершенно неизвестны.
Другой «terra incognita» является письменность древних индейцев. Многочисленные попытки расшифровки майянских иероглифов до сих пор не привели к результату, который был бы принят всем научным сообществом. В главках об ольмеках и майя, идее реинкарнации я буду ориентироваться на дешифровки, сделанные Ю. В. Кнорозовым и его учениками (например — Г. Г. Ершовой), позволяющие хотя бы в общих чертах понять характер письменной культуры индейских цивилизаций.[142]
В главном нашем источнике о мифологической предыстории жителей Мезоамерики, эпосе индейцев киче «Пополь-Вух», рассказывается о Шибальбе, своего рода преисподней, в которой жили доисторические существа. Хотя почти буквальным значением этого слова является «Страна ужаса», в космогонических мифах древних людей преисподняя имела и еще один смысл. Это прошлое: ведь и смерть, отправляющая людей туда, переносит их жизнь в минувшее. Царем или судьей в преисподней мог быть вполне положительный персонаж — Минос, Эак и Радамант в Греции, Сатурн в Риме, Осирис в Египте. Часто царь преисподней почитался одновременно и как владыка «золотого века», при котором жило доисторическое человечество (или существа, предшествовавшие человечеству). Вызвано это сложным комплексом переживаний, верований, представлений, чаяний, которые сопровождали в душе древнего человека слово «смерть».
С одной стороны, смерть — совершенно неизведанная территория, которую каждый открывает заново. С другой — о смерти в мифах говорится более, чем о каком-либо ином явлении. Ее регион «исхожен» героями, отправляющимися в подземное царство, и богами, умирающими ради возрождения и самих себя, и всего живого. Самое странное и непонятное заключается в том, что смерть есть и трагедия, разрушение жизни, и торжество, ибо в потустороннем мире человеческая душа встречается с тем богом, жизнь при котором некогда была счастливой и сытой.
К этой теме я вернусь, когда буду говорить о вере в реинкарнацию народов, населявших различные берега Атлантики. Сейчас же отмечу только, что сказание о преисподней возвращает нас к представлению о прошлом, о цивилизации, которая некогда существовала и которая погибла из-за какого-то катаклизма. Смертные страдания воспринимаются как переживания такого катаклизма — только «наоборот». Пройдя их, выдержав все испытания, которые ждут человека на пути в прошлое, он достигнет царства света и достатка.
Интересно, что та часть «Пополь-Вуха», которая посвящена подвигам близнецов Хун-Апху и Шбланке в Шибальбе, может рассматриваться как метафора испытаний, выпавших на долю человеческой души после смерти. Выдержавшие эти испытания (в том числе как близнецы, получившие возможность возрождаться) будут награждены должным образом. Хун-Апху и Шбланке стали, например, Солнцем и Луной:
«Тогда они удалились от них [обитателей Шибальбы] и поднялись наверх, в средоточие света; в одно мгновение они были подняты на небо. Одному было дано Солнце, другому — Луна».[143]
Сразу после истории о близнецах «Пополь-Вух» переходит к рассказу о сотворении и праистории человечества. Боги создали первых людей в некоем месте на востоке, где не всходили ни солнце, ни заря, ни утренняя звезда. Первое время человечеству пришлось жить в ночной тьме; они не знали своих богов и, очевидно, не обладали даже навыками, необходимыми для добывания пищи.
«Там находились тогда в большом количестве белые люди и черные люди, люди с разной внешностью, люди столь многих наречий, что удивительно было слушать их.
Разные люди существуют под небом; имеются люди пустынь, лица которых никто никогда не видит, которые не имеют домов, они только блуждают как помешанные по малым горам и по большим горам, поросшим лесами. Так рассказывали те, кто презирал этих людей пустынь; так рассказывали те, кто сам был там, на востоке.
Все они имели одно наречие. Они не взывали ни к дереву, ни к камню, но хранили в памяти слово Созидательницы и Творца…[144]»
Поскольку «Пополь-Вух» является эпическим преданием, трудно предполагать, что сообщения о белой и черной расах были внесены в него после того, как испанские конкистадоры сообщили об этом индейцам киче. Не менее странно выглядит и рассказ о кочевничьих племенах, странствующих по пустыням (Сахары?), ибо таких племен в древней Америке попросту не было. Непонятно, чем вызвали презрение рассказчиков люди пустыни — но, видимо, главным было здесь забвение священных словес богов- создателей.
Последние строки могут оставить впечатление противоречия. Ведь вначале говорится, что у людей имелось множество языков, потом же: «Все они имели одно наречие». Однако из контекста понятно, что лишь те, кто не поклонялся ни дереву, ни камню (то есть не был идолопоклонником?), но сохранял память об обетовании, данном божественными родителями, сохраняли единство наречия. Именно они и отправились с востока, этого места «вавилонского смешения»,[145] на запад, на поиски своей будущей родины — отправились, не дожидаясь восхода солнца.
Это было длительное и непростое странствие:
«Они не могли больше переносить ни холода, ни града; они дрожали, и зубы их стучали; они совершенно оцепенели и были едва живы; их руки и ноги тряслись, и они не могли ничего удержать в них…
Много было града, шел черный дождь, был туман и неописуемый холод…»
Прежде всего, странники оказались в городе под названием Тулан. [146] Здесь они впервые встретили богов (судя по всему, речь идет об изготовлении божественных изображений). Некоторые из племен вернулись обратно, на восток, другие же задержались в Тулане, все еще ожидая восхода солнца. Из текста памятника видно, что ради призывания светила жрецы заставили всех поститься; кроме того, совершались многочисленные человеческие жертвоприношения.
Наконец и Тулан был оставлен предками индейцев. Именно к этому периоду странствия относится следующее поразительное место, которое сделало «Пополь-Вух» одной из самых популярных книг у атлантологов:
