— Этот змеюга ожил бы. А справиться с воплощением самого Сета нам не по силам.
— Упс, — ошарашенно заморгала девушка. — Такой огромный?
— И к тому же почти неуязвимый. А Глаз тот вроде как испепеляет все, на что посмотрит.
— И что теперь, командир? — Углук сидел на обломке камня и затравленно озирался по сторонам.
— Лара, одень. — ярл кинул ведьме толстые кожаные рукавицы. — Леди Айне, помогайте.
Вдвоем они подняли Лару к голове каменного исполина. Ведьма поковыряла ножом, и в руках ее оказался недобро багровеющий Глаз.
— Бросай, не разобьется.
Глаз слетел вниз, раздробив толстую каменную плиту пола.
Когда Лару благополучно опустили обратно, ярл спросил, подвигав носком сапога диковинный артефакт, — Ну, есть идеи, как уничтожить сей предмет?
— А это обязательно — уничтожать его? — Эльза глядела во все глаза, — Он ведь наверняка
— За обладание им будут такие войны, что страх берет, — покачал головой лорд Бер, — А применить его можно только во зло.
Углук подобрал свою секиру, от души приложился по Глазу обухом. Обломки оружия разлетелись в стороны, а полуорк сконфужено пожал плечами.
— Огонь? Молнии? Да нет, не то, — бормотала Айне. — Тут тоньше надо.
— Как ты сказала? Тоньше? — вскочил ярл. Обвел всех взглядом.
— Не томи, командир.
— Чей это глаз? Змея! А кто его извечный враг?
— Точно! — лорд Бер хлопнул себя по лбу, — Битва между Птицей и Змеей.
— А кто у нас птицей будет? — допытывался Углук.
— Дракон! — ярл назидательно поднял кверху палец. — Ну-ка, выворачивайте карманы, у кого есть что-нибудь драконье?
У Эльзы нашелся гребешок, выточенный из драконьего зуба, а Лорд Бер достал крохотный пузырек.
— Вот. Слезы дракона.
Ярл озадаченно почесал в затылке. — М-да. С таким набором не разгонишься. Хотя…
Он наклонился над Глазом, и с силой провел по его поверхности острым краем гребешка. Раздался пронзительный шипящий визг, от которого у всех слегка заложило уши. Затем ярл открыл пузырек и осторожно капнул на царапину в камне. Раздался такой вой, что ярл от неожиданности плеснул из пузырька чуть не половину. Вой перешел в рев исполинского, смертельно раненого зверя, который кричит в гневе и бессильной ярости.
Когда в глазах немного прояснилось, а в ушах снова стали появляться голоса, все увидели, что от Глаза Сета осталась только блекло-зеленоватая пузырящаяся лужа. А статуя Змея рассыпалась большими изломанными глыбами.
Эльза прокомментировала весьма энергично. Мол, экспериментаторы хреновы, сначала трам-тарарам подумайте, а потом уж и трам-там-там, и там-тарам.
— Очень интересное заклинание, — повернулся к ней лорд Бер. — На досуге запишешь его мне?
Ведьма покраснела и спряталась за спину ярла.
— Ну что, все? — Углук неловко встал, опираясь на Лару.
— Да, пожалуй. Пора и домой, раны зализывать.
Лорд Бер, запинаясь, пробормотал заклинание, и услужливо распахнувшийся портал вывел их прямо на храмовую площадь.
— Прямо в столицу нельзя было, что ли? — угрюмо проворчал Углук, — Если сейчас к целителю не попаду, нога совсем отвалится.
— Скромнее надо быть. Там сейчас еще светло, народ со страху обгадится. А целитель и тут есть. — ярл немного задержался и вышел из портала последним.
От развалин малого храма отделился всадник, и через несколько мигов все увидели шамана степняков верхом на зачуханной кобылке.
— Однако, долго вы там. Змея прибили хоть? — протараторил шаман, едва подьехав.
— Насмерть, — бурчал Углук, — Только шкуру, жаль, попортили. Ты, что ль, целитель будешь? Давай, делай свое дело.
Шаман, оказывается, неплохо знал работу. За два квадранса залечил и бедро полуорка, и руку Эльзы, а в порыве вдохновения залатал и плечо Ларе.
— Так что Великому Кагану передать? — спросил он, уже вскочив на лошадку.
— Через две зимы, как и договаривались, приезжайте торговать.
Степняк кивнул, довольно оскалился, и взмахнул плеткой. — Хэйя!
Лошадка довольно резво потрусила вперед, и вскоре целитель скрылся с глаз.
— И что теперь, командир? — Углук еще раз ощупал свою ногу.
— Сейчас поедим, перекурим немного, и начнем главный храм рушить.
— Вдребезги? — улыбнулась Лара.
— Вдребезги и пополам, — подтвердил ярл и стал доставать из воздуха еду.
— Уфф, теперь и жить можно.
Эльза отвалила от импровизированного стола, устроенного прямо на рухнувшей стене какого-то здания.
Лорд Бер, который поел на удивление немного, уже сидел на обломке колонны и лениво цедил холодное пиво. — И даже, я бы сказал, нужно.
У стола остался один Углук. Он обреченно посмотрел на оставшиеся блюда, и махнул на все рукой. — Я только во вкус вошел.
С этими словами ухватил цельный кабаний бок и смачно впился в него зубами.
Лара обошла вокруг, присматриваясь к трупам и обломкам.
— Командир, а с кем теперь степняки воевать будут?
Ярл выпустил колечко дыма из трубки. — С нами, с кем же еще. Но это так, несолидно. Лишь бы жирок лишний согнать.
— Да если они еще раз наедут, в Стигии людей вообще не останется.
— Эт-т точно. — хмыкнул лорд Бер и налил себе еще пива. — Как от души магию попользую, так нападает жуткий сушняк. К чему бы это?
Ярл выбил трубку о каблук. — А меня в сон тянет.
— А меня к парням, — подала голос Эльза.
— Тебя к ним всегда тянет. — хохотнул ярл.
— А мне в воду залезть надо. Или на сильном ветру постоять. — влезла Лара.
— Вообще-то, лорд Бер, это тоже исследовать надо. Айне, а тебе чего хочется после пользования магией?
— В лес хочется. И чтоб побольше зелени. Только — я в магии еще слабовата.
— Это пройдет, — добродушно махнул рукой лорд Бер, — А исследовать синдром магической усталости, об этом пусть теперь у маменьки твоей голова болит. Она ж теперь всем верховодит.
— Ага. Я ее почти и не вижу. А если вижу, то уставшую и с тоской в глазах.
— А меня, как железом помахаю, на жор тянет, — обозвался Углук и тут же ухватил тарелку с паштетом.
— У вас, воинов, все проще, — не согласился лорд Бер. — Просто усталость, и все. А тут всю душу вымотает, пока с магией работаешь.
— Каждому свое, — мудро заключил полуорк, и со вздохом отодвинул полупустую тарелку. — Кажется, хватит. А то топором орудовать не смогу.
— Да у тебя и топора-то нет, — ехидно толкнула его в бок Айне.
— Ну и что? — беспечно спросил Углук, — Мое дело воевать. А чем вооружить, да как накормить, про то пусть командир думает.
Все жизнерадостно заржали.
