подробности первичной сцены, пережитой ребенком. З. Фрейд был вынужден вступить в дискуссию по поводу взгляда, выраженного, в частности, К.Г. Юнгом (1875–1961), что подобные первичные сцены раннего детства не являются репродукцией настоящих событий, а представляют собой фантазии, возникающие в период созревания и предназначенные для символической замены реальных желаний.
З. Фрейд соглашался с тем, что первичная сцена может быть не непосредственным воспоминанием, а своего рода конструкцией. Однако в отличие от своих критиков он исходил из того, что первичная сцена «не может оказаться чем-нибудь иным, как репродукцией пережитой ребенком реальности», поскольку ребенок может продуцировать фантазии только при помощи каким-либо образом приобретенного материала. В описанном им случае, как полагал З. Фрейд, «первичная сцена содержит картину полового общения между родителями в положении, особенно благоприятном для некоторых наблюдений». Наряду с этим он допускал возможность того, что ребенок наблюдал коитус не родителей, а животных и перенес его на родителей, в результате чего стали действенными бессознательные аффекты. Во всяком случае, писал он, «сцена наблюдения родительского коитуса в очень раннем детстве – будь то реальное воспоминание или фантазия – вовсе не составляет редкости в анализах невротических людей».
Как признавался З. Фрейд, он сам бы хотел знать, была ли первичная сцена у его пациента фантазией или реальным переживанием. Однако, принимая во внимание другие подобные случаи, в сущности, не так уж важен ответ на этот вопрос, поскольку, по словам основателя психоанализа, «сцены наблюдения родительского сексуального общения, соблазна в детстве, угрозы кастрации представляют собой, несомненно, унаследованное психическое достояние, филогенетическое наследство, но могут также быть приобретением в результате личного переживания». Более важно то, что в приведенном им случае пациент был фиксирован, как бы связан с первичной сценой, ставшей решающей для его сексуальной жизни и возвращение которой в ночь кошмарного сновидения положило начало его болезни. Аналитическая работа, связанная с раскрытием переживаний, обусловленных первичной сценой, способствовала «прозрению» пациента, в результате чего эта сцена «превратилась в условие выздоровления».
Что касается возможных реакций маленького ребенка на первичную сцену, то З. Фрейд был готов согласиться с тем, что у ребенка при этом проявляется влияние чего-то похожего на подготовку к пониманию, являющуюся своего рода аналогом «инстинктивного знания» у животных. В этом отношении он признавал наличие унаследованного филогенетически приобретенного момента душевной жизни, унаследованных схем, под влиянием которых жизненные впечатления укладываются в определенный порядок. Эдипов комплекс, отражающий определенные отношения ребенка к родителям, является примером данного рода. Однако в практической работе с пациентами З. Фрейд считал все это допустимым только тогда, когда психоанализ доходит до следов унаследованного после того, как он раскроет все наслоения индивидуально приобретенного.
Представления основателя психоанализа о первобытной орде покоились на гипотезе английского ученого Ч. Дарвина о первичном социальном состоянии человека. Основываясь на исследовании привычек человекоподобных обезьян, Ч. Дарвин пришел к выводу, что первоначально человек жил небольшими группами. В этих группах верховодил сильный, ревнивый отец. Он безраздельно владел женщинами и неизменно отстаивал свое право на них перед собственными сыновьями.
З. Фрейд исходил из того, что в дарвиновской первобытной орде жестокий отец изгонял из нее подрастающих сыновей, чтобы они не посягали на принадлежащих ему женщин. Однако однажды изгнанные братья объединились между собой и убили своего отца. С этого, по выражению З. Фрейда, великого события началась новая ступень в развитии человеческого общества. Отцеубийство положило конец первобытной орде.
В своих размышлениях о первобытной орде З. Фрейд опирался также на исследование и соответствующие предположения шотландского этнографа и антрополога Дж. Аткинсона. Живя в Новой Каледонии и изучая жизнь туземцев, Дж. Аткинсон пришел к выводу, что после устранения отца вследствие ожесточенной междуусобной борьбы сыновей первобытная орда распалась. Братоубийственные распри не способствовали возникновению новой организации общества. Со временем, как считал Дж. Аткинсон, благодаря материнской любви удалось добиться того, чтобы мужчины стали уживаться друг с другом. Так возникла новая ступень социальной организации человеческого общества.
З. Фрейд воспроизвел идеи Дж. Аткинсона об отцеубийстве в первобытной орде. Однако в отличие от шотландского исследователя он по-своему представил эволюцию человеческого общества. Обратившись к психоаналитическому рассмотрению истоков происхождения религии и культуры, З. Фрейд выдвинул гипотезу, согласно которой после отцеубийства объединившиеся между собой братья оказались во власти противоречивых чувств к отцу. Они ненавидели отца, препятствовавшего реализации их стремления к власти и к удовлетворению своих сексуальных влечений. В то же время они любили его, восхищались им, стремились подражать ему.
Совершив отцеубийство, сыновья попали во власть нежных чувств к отцу, что сопровождалось возникновением сознания вины и раскаяния. Убиенный отец, реальные черты которого постепенно стирались из памяти сыновей, сделался объектом поклонения. Со временем его образ приобрел форму тотема, то есть того существа, которому они стали поклоняться (животное или кто-то другой). Сыновья объявили о недопустимости убийства заместителя отца – тотема. Они отказались также от освободившихся женщин, объявив запрет на инцест (кровнородственные сексуальные связи). Так, по мнению З. Фрейда, было положено начало новой социальной организации человеческого общества, пришедшей на смену первобытной орде.
Опираясь на гипотезы Ч. Дарвина и Дж. Аткинсона о первичном состоянии человека, З. Фрейд отталкивался от положения, согласно которому в первобытной орде вся власть принадлежала жестокому и ревнивому отцу-деспоту. Этот праотец был образцом, которому завидовали и которого боялись его сыновья. Первобытный отец единолично распоряжался своими женщинами и творил суд над сыновьями, пытавшимися завоевать право на такое же владение женщинами, как и их отец.
Между праотцем и его сыновьями постоянно разыгрывалось соперничество на сексуальной почве. Сильный отец одерживал верх над своими сыновьями, подавлял их сексуальные влечения, изгонял подросших мужчин из первобытной орды. Это продолжалось до тех пор, пока однажды изгнанные братья не объединились между собой. Совместными усилиями они убили праотца. Отцеубийство имело далекоидущие последствия, поскольку, по словам З. Фрейда, оно лежало в основе возникновения религии, нравственности, культуры.
