специально перелег, чтобы мне под руку его волосы попались, а то мне всегда что-то теребить надо.
— Мы ключи нашли! — раздалось за дверью.
— Подушка, тебе лучше причесаться.
— Почему?
— Зачем и как! Расческой и об косяк! Ой косяк, ы-ы-ы…
Ирка вошла в комнату.
— Одеяло проиграл! — сказала она. — Он сказал, что вы уже подрались, и теперь сидите по разным комнатам зализываете раны.
— Я бы один только зализывал раны, — вставил Подушка.
— И только моральные! — добавила я.
Одеяло снова что-то сказал по-эстонски. Ему все же надоело жить.
— Ага, — ответил Подушка, и разговор стал конструктивным.
— Ура, договорились! — порадовалась я.
— Терапия с ведром пошла впрок!
— Терапия с окном, терапия с кроватью…
— Пха! — хихикнула Ирка.
— Подушка, перевернись.
Скрип, скрип.
— Ой, и правда терапия, — поморщилась Ира.
Мы пошли к украинкам. Те рассказали, что у Одеяла какие-то нездоровые идеи, и что ему позарез надо двух украинок. Так вот о чем они договорились!
— Господи, не проймет, — хихикнула я.
— Проучим их? — предложила Ира.
— Давай! — согласилась я.
Мы спустились вниз, посмотрели на водное побоище в ванной и вышли. Подушка с Одеялом уже были с двумя девушками. Мы прошли мимо них, весело болтая.
— Завязывай шнурки, — сказала Ира.
Я принялась шнуровать кроссовки.
— Хочешь, изображу! — Ира построила удивленные рожи, которыми одарили нас эстонцы.
— Пошли на красную дачу! — сказала я.
— Хорошая идея! — воодушевилась Ира.
Мы вышли и быстро дошли до соседей дачи.
— Снова кроссовки шнуровать будешь?
— Не-а.
— Тогда я браслет уроню.
— Господи, театральщина, — раскритиковала я.
Мы зашли внутрь.
— А! — я и рот раскрыла. — Бвгдейка!
— Алфавит учишь?
— Ага…
Мы пошли по коридору, а кругом доносил эстонский говор. Дурдом! ДУРДОМ! ДУРДОМ!!! Эстонцы на нас недобро косились, Ира всем отвечала, что она ненормальная (тыкала в себя пальцем и крутила им же у виска) и вслух добавляла, что ее сюда перенаправили. Мы дошли до лестницы.
— У них тут железок нет, — обзавидовалась я.
На дачу забежали Одеяло с Подушкой, о чем-то оживленно разговаривающие и жестикулирующие. Они что-то спросили у «местных» эстонцев, а мы решили делать ноги, пока они там эстонились, обсуждали что-то несущественное или просто соображали. Мы поскорее поднялись наверх, где Ира, наконец, увидела тех, кто нам был нужен. Мы зашли к ним в комнату, закрыли за собой дверь, по-наглому прошли и уселись к ним на кровати. Я тут же изобразила Подушку вместе с малопонятным бормотанием. Ирка подключилась и изобразила Одеяло. Эстонцы ступорились.
— Я буду постановщиком? — спросила Ира.
— Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! — затараторила я.
— Я буду постановщиком? — спросила она еще раз теперь у Сильвера.
— Нэт! — категорично заявил он. Ирка выпала в осадок.
— Скажи «да»! Да! Скажи 'да'! — насела она на Даниила.
— Та? — уточнил он.
— Ну! — похвалила она. — Я буду постановщиком?
— Нет! Нет! Нет! — сказала я.
— Нэт! — снова сказал Сильвер.
— Та, — пожал плечами Даниил.
— Нэт! — я изобразила крест руками. И помотала головой. — Та! — я покивала. — Нэт! — я снова изобразила крест.
— Я буду постановщиком!
— Нэт! — сообразил Сильвер.
— Та? Нэт? — предположил Даниил.
— Так да или нет? — не поняла Ира.
— Нэт! — сказал Сильвер.
— Та! — сказал Даниил.
Я принялась объяснить по-новой. В итоге оба эстонца сказали ей «нет».
— Я столько «та» услышала в свой адрес, — порадовалась Ира.
— А сколько нэт! — возразила я.
— Та больше!
— Нет, эта! Ира, отстань! Отстать! Дай журнальчик дочитать!
— Ха-ха-ха! — загоготала Ира. Да, журнальчик эстонский… ну и что, что я не понимаю по-эстонски?
Ира принялась объяснять Сильверу, что я пыталась читать журнал, он ей тыкал в картинки, что, мол, я рассматривала картинки. Даниил схватился за голову.
— Во-во, — кивнула я и покрутила пальцем у виска.
Сильвер согласно закивал, тоже покрутил пальцем у виска и потыкал в Иру.
— Я? Ну уж нет! — запротестовала она. — Дурдом!
— Специально для Иры построенный, — закончила я.
— Раз специально для меня, то я буду постановщиком! — сказала Ира.
— Нет! — категорично заявила я.
— Нэт! — тут же сказал Сильвер.
— Нэт! — присоединился Даниил. О, условный рефлекс!
— Обнеткались! — посетовала Ира. — Вам жалко? Ну, побуду я постановщиком, и все!
— Скоро припрутся, и ругайся с ними потом. И закроешь меня опять в комнате с психом! — покачала я головой.
— Ну Ольг, тебе жалко, что ли?
— Думаешь, они не поймут, куда мы поперлись?
— Еще не поняли.
— Тормозят! Собирают всех разговорщиков по пути.
— Ой, их там много.
— Коридорный день!
Эстонцы странно косились на нас.
— Понимаешь, — Ира повернулась к Сильверу. — Там внизу толпа!
Она изобразила большое пространство и потыкала вниз. Никто ничего не понял.
— Смотри сюда, — привлекла к себе внимание Сильвера я. — Внизу! — я долго тыкала вниз, пока до Сильвера не дошло, что я про первый этаж. — Толпа! — я потыкала в него и в себя, а потом вниз.
