На улице темнело.
— А вы не знаете, по какому поводу дискотека? — к нам подошла Ксюша.
— Потому что у нас последний день.
— А я думала, вы тоже на всю смену! — удивилась она.
— Подождите меня тут. Ладно?
Из изолятора вышли близнецы. Ира помахала им ручкой, они сначала ее не признали, а потом и рот раскрыли. Переобщались, бедные, с эстонцами, заразились! Они подошли к нам, вскоре пришла Ксюша.
— Ну что, пошли?
— На дискотеку? Так темно! — поразилась я, косясь на негустые сумерки.
— Нам еще ужинать!
Мы поужинали отдельно ото всех, вышли на балкончик, спустились вниз. Там были эстонцы, как и мы, в свободной форме.
— Теперь можно заценить! — сказала Ира, осматривая эстонцев.
Мы прошли их насквозь и стали смотреть на море, на лагерь. Еще раз подивились, какой лагерь большой, что море еще больше, и что все так красиво.
— В последний раз все это видим, — сказала Ира. — Жаль…
Мы спустились на сказочную поляну, исследовали местность.
— О, паровозик. Ой, там уже кто-то сидит, — хихикнула я.
— Опять прогулка с динозаврами? — спросила Ира.
— Ага, Андрейка с фонариком.
Мы дошли до синей дачи, где собрались наши, и отправились в изолятор — прощаться с медсестрой и вытащить оттуда наших. Дискотека уже началась. Хоть уши отрезай! Мы решили сходить еще раз в столовую, чтобы только не идти пока на дискотеку. Мелкие эстонцы все еще были там.
— Фух, не узнают, — порадовалась я, поглаживая Подушкин джемпер. — Никогда и ни за что не узнают.
— Меня тоже, — кивнула Ира, подергав себя за уголок белой кофты.
Только сели на лавочку, как к нам прискакали мелкие.
— Ну вот, цепной собаки Иры нет, и все сразу прискакивают, — сказала я.
Серенький уставился на меня и провозгласил, что узнал меня.
— О, о! Меня узнали, — сказала я Ире. Серенький тут же залез ко мне на колени. Черненький посмотрел на Иру, счел ее безопасной и тоже залез к ней. — Вот так вот, Ира!
Ира изобразила, что курит. Серенький сначала было отшатнулся, но потом сел обратно и погрозил Ире кулаком, мол, не пугай. Ира офигела и даже не стала его больше трогать. Я встала и повернулась к ней, держа только ноги мелкого, сам он держался мне за шею.
— Не упадет?
— Нет, если руки не отпустит, — ответила я. — А так могу устроить, чтобы навеки слился с Черным морем.
Я сделала вид, что несу мелкого к бортику. Он запищал что-то на своем, эстонском, и вцепился в меня. Я уселась на место. Эстонец стал периодически пищать, я его периодически гладила. Потом сообразила что что-то не так, ибо эстонец смотрел на меня как на полного тормоза, а это было ненормально. Похоже, это не он пищал. Мелкий спросил, в чём дело. Я изобразила ему писк, мне ответили откуда-то снизу. Я опустила голову и увидела крохотного черненького котеночка. Я поскорее взяла его в руки и стала гладить, удивляясь, что он умещается у меня на ладони. Видно, только глаза открыл.
— Ладно, пошли на дискотеку, — позвала Ксюша.
— Пошли, — кивнула я.
Мелкий спросил, куда мы собрались, мы изобразили танцы, он посетовал, что их туда не пускают.
— Да ладно сочинять. Просто вам еще не сказали. А то как же наших мелких без кавалеров оставят!
Мы занесли котенка в столовку, те приняли его как родного, посчитав его отпрыском их куда-то пропавшей кошки, и пошли на звук. Решили идти через сказочную поляну.
— Может, тут останемся? А то туда не особенно охота идти. Тут лучше, — предложила я.
На паровозике уже сидели парочки.
— Который тут не Ксюшкин? — спросила я у близнецов.
— Я тут не Ксюшкин, — откликнулся один из них.
— Я вообще-то тоже не Ксюшкин, но ладно уж, помолчу, коли окрестили, — хихикнул другой близнец, принимая новую фамилию.
Ксюша со своим близнецом села на один вагон, мы со вторым на другой, Ира — на третий, и стали болтать. Я со своим болтала о Властелине колец. Бессмертная тема!
— Нет, все-таки нужно сходить на дискотеку. Все это затеялось из-за дискотеки! — сказала Ксюша.
— Ну… ну… ну… ладно, — сказала я.
Мы дошли до дискотеки и даже потанцевали, а потом поспешили слинять. Я только собралась подойти к близнецам, точнее, к одному из них, как меня поймал Даниил. Ксюша рассмеялась, помахала ручкой, и они ушли, второй близнец быстро нашел себе девушку. Ну да, незаменимых нет. Это правило действенно для всех… кроме Подушки! Ирка подошла к Одеялу.
— Пошли танцевать! — сказала она ему. — Твой план посидеть одному провалился, как и мой.
— А твой-то чего? Я помешал? — проворчал Одеяло, поднимаясь.
— Нет, Даниил, Ольгу увел.
Подушка покрутил головой, увидел, что искал и отвернулся. Я хохотала, следя за этой сценой. Потанцевали, уморились, я повела Даниила к паровозику, Ксюша с близнецом за нами.
— Господи, девица какая приставучая попалась, — сетовал он. — Хорошо, что ушли. Надо брата найти, а то и к нему еще пристанет.
Я помахала Ире, прощаясь. Мы пришли к паровозику и заняли последние места.
— Все, больше мест нет!
— А кто-нибудь помнит прошлый Ноев ковчег? — спросила я.
Послышался хохот.
— Так, половина помнит, половина хлопает глазами, — подсчитала я. — Эй, знакомые голоса!
Я заговорила на украинский манер.
— О, украинка пришла, — сказал кто-то.
— А тут все русские? Я так давно мечтала, чтобы не было ни одного эстонца… эх, один все же есть, и три украинца. Жаль…
Мне тут же сообщили, что тут смесь русских и украинцев, но эстонец был все же один.
— Вот, блин, я единственная дура — с собой эстонца привела, как и в прошлый раз! — посетовала я.
— Ольг?
— Знакомый голос, — я присмотрела к уже даже вставшему парню. Что толку — все равно не вижу.
— Опять тот блондинчик?
— Нет, это другой. А тот сейчас на дискотеке соображает, где я.
— Другого уже нашла?
— Ага. А ты кто?
Нам предложили сесть поближе, мы согласились, никто не возражал. Теперь я узнала Костю, а его девушке снова захотелось пообщаться с эстонцем. Я сообщила, что он по-русски ничего не понимает.
— Да так даже интереснее!
— Мы с ним жестами общаемся, а сейчас проблематично!
— Ну и что! Так интереснее! — настаивала она.
А я что? Я ничего! С Костей хоть поговорить можно! Мы поменялись. Он поспрашивал, почему
