– Мы к Бабаджанову? – уточнил Олег.
– К нему, к нему, – закивал Катков. – Только где его сейчас застать?
– У него есть личный секретарь, пресс-секретарь, секретарь-референт, – перечислил Олег со скепсисом. – Какого-нибудь секретаря застанем, тот и скажет.
– Откуда знаешь? – озадачился Катков, так как не предполагал, что Олег на что-то способен. Слишком он интеллигентный, это, безусловно, не порок, но следователю, который должен совать нос во все закоулки, часто мешает.
– Как только мы нашли труп, я начал собирать досье на Бабаджанова, чтобы составить о нем представление. Меня он заинтересовал как личность.
– И что у этой личности имеется выдающегося?
– Он человек предприимчивый, идет в ногу со временем, вредных привычек не имеет, женщин любит…
– Женщин все любят, – сладко сказал Катков, можно подумать, он тоже ходок еще тот. – Кстати, о женщинах… Друг мой, – обратился он к Цибаеву, – отлови-ка сынка Бабаджанова и поинтересуйся, знаком ли он с нашей подозреваемой, что знает о ней. Телохранитель папы…
– Начальник охраны, – поправил его Олег.
– Вот-вот, охранник ее не помнит, а убили Галдина в доме Бабаджанова во время пьянки… – Катков свесил голову набок, теперь изучению он подверг пол, правда, при этом говорил: – Хм! Убили в кабинете Бабаджановой, значит, в доме. Труп перенесли в багажник… отпечатки оставила девчонка… М-да, надо выяснить, за что убит Галдин, поэтому нам нужна Зося.
– Вы доверяете анонимному звонку? – спросил Олег.
– Ай, – отмахнулся Катков, – я доверяю, но подвергаю сомнениям. Олег, выясни, где сейчас Бабаджанов.
Городской дом Игната Ефимовича был старый, в основном населен пожилыми людьми, которые въехали в него со дня постройки, лет тридцать тому назад, посему знали друг друга лучше родственников. Санин носился по этажам, звонил в двери, показывал удостоверение, потом портрет подозреваемой… После этого с ним отказывались разговаривать! Сразу следовало: не знаю, извините, некогда. А ведь прошлый раз ничего подобного не было. Он изменил тактику, начинал с расспросов, мол, хотелось бы узнать о внучке Игната Ефимовича, что она за девушка.
– Хорошая, – отвечали ему с затаенной неприязнью.
Стоило показать портрет – до свидания, мы с этой девчонкой незнакомы. Что за ерунда? Он вышел во двор, у подъезда на скамейке сидели бабули, показал им портрет: это Дана?
– Не похожа, – заявили как одна, мигая лживыми глазами.
Он отчалил от бабушек, там же во дворе поймал мальчишку, спросил, не знает ли он эту девушку…
– Вовка! – заковыляла к ним одна из бабуль. – Иди сюда! Мать тебя искала.
В полном недоумении Санин пошел восвояси.
Игнат Ефимович, трудясь на своем участке, аки пчела, засеменил в тень, где лежали мобильник и очки. Прежде чем поднести к уху трубку, он посмотрел на дисплей: ага, свои звонят.
– Игнат, был тут один, – заговорила соседка таинственно. – Фотографию Даночки показывал.
– И что? – строго спросил он.
– А ушел ни с чем. Я всех обежала, всех предупредила.
– Спасибо, Маня, спасибо.
Только он отошел, как пришлось вернуться снова – еще один звонок:
– Игнат, все в порядке. Приходил мужчина, Даной интересовался, никто ее не признал.
Переговорив, Игнат Ефимович удовлетворенно крякнул:
– Хе! Вот вам «подозревается»!
Правильную жизнь он вел, правильную. Конечно, сосед Игнат Ефимович строгий, порядок любит, как он его понимает. Проживая в общежитии, а дом и есть общежитие, все должны считаться друг с другом. К нему всегда обращаются, когда починить что-либо надо, и он не отказывает. Хотя не в этом дело. Оставшись вдовцом, он вторично обзаводиться женой не стал, а в разгул пустился. Всех женщин в подъезде поимел, ну если не всех, так остались самые негодные. И сейчас он ходит потихоньку к двум, а что – он еще способен. Вот эти две подруги и помогли. Насмотрелись сериалов, он и преподнес им историю в духе телесказок. Мол, Данку хочет наложницей сделать один богач, а она от него сбежала, так он решил через милицию ее разыскать – вот какое нынче время наступило! Где защиты искать? Пожилые женщины от сочувствия прослезились и пообещали: ни милиции, ни кому другому слова не скажут. А он: главное, чтобы на фотографии ее не признали.
– Подозревают они! – ворчал Игнат Ефимович, отыскивая на своем участке сорняки, которые, видимо, боятся его, потому и не растут. – Род Гуйвы подозревают! Ни стыда ни совести нет!
Глава 19
Со скромной торжественностью, под духовой оркестр (такие еще существуют), умильные улыбки и аплодисменты Бабаджанов разрезал ленточку на открытии нового торгового центра. Олег скосил глаза на Каткова, который с деревенской непосредственностью, открыв рот, вертел головой, хлопая изумленными глазами, будто никогда не видел открытия новых объектов хотя бы по телевизору. Народ повалил внутрь.
– Идем, – толкнул Олега Катков. – Скажи, пожалуйста, чего это Бабаджанов ленточку резал?
– Вы же не дали мне договорить о его выдающихся достижениях. Он не только табачный капитан, этот центр выстроил он. За аренду будет сдирать каждый месяц кругленькую сумму, так что затраты окупятся с лихвой и в короткий срок, место же золотое, «центр в центре».
– Вот как. Скажи, раз ты все знаешь, у него и строительная фирма есть?
– Дешевенькую строительную бригаду – и не одну – нанять сейчас не проблема. Лучше подумайте, как он умудрился золотое место выдрать, здесь же раньше жилые дома стояли. А крутые стройфирмы за клочок земли в центре войны ведут, чтобы построить объект с постоянной прибылью за аренду.
Катков оглядел его с головы до ног, вроде как оценивая, и сказал:
– Вот и узнай подробности.
– Но это к делу не относится…
– Узнай, – повторил Катков и не объяснил – зачем.
Очутившись внутри, где все было доведено до идеального блеска, он заскользил к столу, который облепила толпа, жаждущая выпить на халяву. Осмотрев бутылки и закуски, не обнаружив водки, а всякие там газированные компоты он не пьет, взял бутерброд с икрой (перекусить дело святое) и поискал Бабаджанова. Табачный капитан стоял в окружении трех солидных мужчин, величественный и благодушный, с искрящимися глазами – так выглядят только счастливые люди. Катков беспардонно протиснулся сквозь толпу к нему, встал напротив с подобием улыбки, папкой под мышкой, сцепленными руками под животом – ни дать ни взять мелкий клерк перед боссом. Бабаджанов, до этого чувствовавший себя властелином, маленько выпустил из себя важность, тем не менее будто отгородился от следователей невидимым щитом.
– А мы случайно на огонек забрели, – солгал Катков.
– Хотите поговорить в безлюдном месте? – холодно спросил Бабаджанов, которого слово «случайно» не убедило. – Можно пройти в кабинет управляющего.
– Нет-нет, – отрицательно затряс головой Катков. – У вас праздник, отдыхайте, мы ведь случайно… посмотреть зашли.
– Что ж, смотрите. – И Бабаджанов повернулся к мужчинам, давая понять: катитесь к черту, господин Катков.
– А впрочем… – не покатился к черту тот. – Впрочем, раз уж мы зашли… не уделите ли несколько минут? Всего несколько?
Бабаджанов нехотя сделал жест в сторону, приглашая, видимо, в кабинет, Катков поспешил отказаться:
– Не стоит далеко уходить, вопросы можно обсудить вон там, у окошка. – Подойдя к окну, он фальшиво восхитился: – Ах, какой вид… Сквер, проезжая дорога, парковка. И людное. Отличное место, замечательное.
