прервал фразу, замер. Потом бросил два пакетика в кружку, налил кипятку. – Кто еще хочет чаю? У меня самообслуживание.
Санин заварил чай себе и Цибаеву, опять ждали, когда же Катков что-то там сообразит, а он курил и отхлебывал из кружки, тупо глядя в одну точку. Вдруг встрепенулся, словно от спячки:
– Свяжемся с Питером, там выяснят причины смерти Астрахановой.
– Мы не знаем, в какой клинике она лечилась, – произнес Олег.
– Узнаем у мужа, если он не в курсе, то в Питере выяснят без нас, где лежала Ада. Мне нужны точные причины смерти.
– Думаете, Зося ей помогла? – недоверчиво спросил Олег.
– Не исключаю. Если Ада умерла из-за полученных травм – это одно, а если она случайно упала с лестницы и скончалась – совсем другое. Свободны.
На «до свидания» Катков не ответил, он имеет свойство быстро переключаться на свои мысли, поэтому перестает видеть и слышать. Было уже поздно. Выйдя на улицу, Олег посетовал:
– По-моему, Глеб Аркадьевич много лишней работы заставляет нас делать. Мы расследуем убийство Галдина, а он вдруг поверил Астраханову, ненавидящему Зосю, и собрался выяснить, не убила ли она Аду. Это уводит от дела, все расползается.
– Кака всегда так, – открывая дверцу машины, хихикнул Санин. – Что бы ни услышало его всеслышащее ухо, он будет копаться в каждой мелочи. Зануда, что с него взять.
– Случалось, – подал голос Цибаев, садясь в машину, – его занудство помогало попутно раскрыть еще парочку преступлений, не связанных с главным. У него это лихо получается, методы, правда, не очень. Как хочет, так и поступает, невзирая на законность, жалобы на него строчат, но начальство всегда все улаживает. Поехали?
– Постойте! Меня забыли!
– Вот и он, – вздохнул Санин. – Придется делать крюк.
Глава 20
Последнее время стало модным устраивать ужины не в ресторанах, а дома, но приглашать поваров с официантами, а то и узких специалистов, например китайской или французской кухни. Чем объяснить подобную причуду, никто не мог сказать, очевидно, это своего рода соревнование между знакомыми, которое, в общем-то, и не выпячивалось. Не исключено, что всех тянет к домашности, непринужденности, удобству – а его не даст ни один ресторан в мире, – тянет к искреннему веселью, которое было в юности. Искреннего веселья как раз не случается, потому что прошли годы, изменилось время, изменились люди и их положение, юность не возвратишь, она так же далека, как внеземные миры.
У новоявленного дворянина Метлова распорядок был неизменный: обильное застолье с задушевными тостами и восхвалением хозяина, потом перерыв, никаких скрипок и голых девиц, никакой ненужной мишуры, отвлекающей от истинной цели собрания – расслабиться. Метлов человек старых традиций, хотя ему всего сорок пять, но он считает, что люди прежде должны хорошо поесть, пообщаться, вспомнить прошлое, посмеяться над юношескими мечтаниями, рассказать о достижениях. Собрались гости, нашедшие свое место под небесной сферой – огромной и в то же время тесной, ведь не каждому удалось сделать скачок вверх. И нет гарантии, что когда-то близкие друзья сейчас не стали тайными врагами, ведь всем тесно под небом голубым.
Зося трудно привыкала к непредсказуемым людям типа Метлова, которые вчера вились вокруг тебя, а сегодня без видимых причин отворачиваются. Она так и не адаптировалась в этой среде, что по ней незаметно, но внутри постоянно ощущала дискомфорт. Зося старалась украдкой поймать на себе взгляды во время застолья, дабы определить по ним – злобным и беспощадным, – кто знает о ней правду. Расчет был прост: раз Семена раскусили, то должны знать хотя бы мизерную часть о ее участии тоже, ради этого она и притащилась сюда. Одно было нелогично: почему Семена убили у Бабаджанова? Этого не должно было произойти, но произошло, значит, что-то оба упустили. Она ловила на себе взгляды, да только как ни старалась прочесть по мимике и глазам мысли, ей это не удавалось, даже в Астраханове она не заметила обычной враждебности, впрочем, он в ее сторону и не смотрел.
Ужинали в доме, перед сменой блюд вышли прогуляться в сад, который по площади и устройству значительно уступал владениям Бабаджанова. Однако и здесь ландшафтный дизайнер постарался оживить скучный огородный пейзаж, соорудив альпийские горки, расставив беседки и засадив пространство причудливыми растениями. Зося не рискнула остаться в доме, где было неизвестно чего ждать, она вышла на воздух, поболтала с женщинами о том о сем и побрела по аллее в одиночестве.
Вообще-то Зося рассчитала, что убить ее здесь вряд ли отважатся. Место заповедное, ведь Метлов большая шишка – начальник налоговой инспекции, убить в его доме – беспрецедентная наглость. И вторая причина смелости Зоси: по идее, к ней должен подойти тот, кто распорядился убить Галдина, чтобы поторговаться со слабой стороной, но при условии, что он узнал об участии Зоси в заговоре. А как узнал? – задавалась она в сотый раз вопросом. Зося присела на скамейку, механически ее рука опустилась в сумочку и сжала пистолет. Задумалась. Нелегко ей. И вдруг сзади услышала хриплый голос с одышкой:
– Чего откололась от коллектива, Зосенька?
Чуйко оперся лапищами о спинку скамьи и навис над ней всем своим жиром. Когда-то он крышевал рынки, под его кнутом находилась тьма молодчиков, те и обдирали торговцев. Позже он понял, что дело это не столь прибыльное, как хотелось бы, к тому же опасное, всегда найдется головастик, который попросту отвоюет право на дань, а то и менты повяжут. Ему нужен был статус пусть не ферзя, а хотя бы первой пешки. Пошла цепь загадочных событий: погиб один директор рынка, застрелили второго, взорвали третьего, четвертый утонул в бассейне бани… А владельцем этих рынков непонятным образом стал Чуйко. Зося с трудом удержала мышцы лица, чтобы они не сложились в брезгливую гримасу, в то время как Чуйко переместился на скамейку.
– Видела центр Бабаджанова? На джипе можно ездить по отделам.
– Вы, как всегда, преувеличиваете, да?
– А, так ты не была на открытии? И я не был. Зашел перед концом рабочего дня. Вот паскудник, мои базары обставил. Да как обвел всех! Повесил табличку «Строительство госучреждения», в то время как у меня отняли точку – стадион. Видишь ли, молодежи спортом негде заниматься. Кто сейчас спортом занимается? Наркоманы? Я насмерть бился, но барахолку пришлось перенести за город, а Бабаджанову разрешили открыть торговый центр. Зося, мне нужна твоя помощь. Узнай, что он еще затеял, все его планы. Опять на меня наезжают, может, это с его подачи. В моем районе затеяли строительство с табличкой «Госучреждение», неспроста это…
– Как я узнаю? – чуть не вышла из себя она.
– Будто не соображаешь, – фыркнул он, далее тон взял грубый: – Как раньше. Под одеяло к нему залезь, он таких баб любит.
– Послушайте, Валерий Петрович, я уже не девочка, чтобы мной помыкать. Заплатите главному архитектору, он выложит, что затеял Бабаджанов…
– Ты меня учить будешь, блядина? – процедил он сквозь зубы, потрясая обвислыми щеками. – Не забывайся. Я тебя в люди вывел, где ты была бы, если б не я? Ты по гроб мне обязана.
– По чей гроб? – прошипела зло Зося.
– По твой. Думаешь, я лох, ничего не знаю? Паспортами запаслась и решила деру дать? От меня, что ли? Хе-хе! Запомни: ты у меня в кулаке. Делай, как я сказал, пока у тебя щечки не облезли. Срок – неделя.
Она закусила губу, чтобы не выстрелить ему в спину, когда Чуйко удалялся. Он ее вывел в люди! Она у него в кулаке!
Зося приехала из маленького города, искала работу, на одном из рынков требовался диктор, читающий объявления, зарплата была хорошая, по тогдашним меркам. Она, поскольку занималась в драмкружке, пришла на прослушивание. Чуйко принял ее на работу, устроил временную прописку, долго присматривался, потом начал обработку, мол, это все копейки, ты можешь заработать неплохие деньги. Он не заставлял ее спать с ним, вкусы у него были особенные, но предложил сопровождать в поездках достойных людей, которым нужна красивая молодая женщина «для престижу». Не без колебаний Зося согласилась, позже эту деятельность стали называть эскорт-услугами и поставили в один ряд с
