– Не было. Между прочим, такие люди сами не стреляют.
– А каким боком сюда причислить внучку Гуйвы, Глеб Аркадьевич? Ее отпечатки говорят сами за себя. Неужели она наемный киллер?
– Я бы так и думал, если б не вот это. – Катков указал глазами на лист. – Дана звонила матери Галдина, воспользовавшись его же телефоном. И мне неизвестная женщина звонила с сотового Галдина, выходит, это была Дана.
– Можно взглянуть?
– Гляди.
Катков лишнего движения не сделает, пришлось Олегу встать и взять распечатку. Он быстро пробежал глазами текст, тогда как Катков рассуждал вслух:
– Дана добивается свидания с матерью Галдина, что-то хочет сообщить ей, по телефону она не рискнула говорить. Киллеру зачем это делать? Зачем встречаться с матерью? Киллер сделал дело, взял ноги в руки и бегом отсюда. Но отпечатки Дана оставила… Что нам известно о матери Галдина? Ничего.
– Телефон матери известен, Глеб Аркадьевич. Позвоните ей.
Катков взялся за трубку, но звонить передумал:
– Что я скажу ей? Соболезнования выражу? Нужны они ей! Нет-нет… Дана сообщила мне, где конкретно убит Галдин, сказала о Зосе, значит, ей многое известно. Вот и поймаем ее тогда, когда она поедет к матери Галдина. Что бы мы делали, если б не современная связь, а?
– А у Зоси вы не хотите справиться о матери?
– Зачем напрасно тревожить женщину? После отсидки она, думаю, выводы сделает. Мать Галдина, к сожалению, не знает, где Дана, а нам нужна только она.
– Тогда осталось подождать немного, – заключил Олег.
Он, бедняга, вообще запутался, ему казалось, все расползается, Катков сам не представляет, куда приведет его беспечность. Как можно хвататься за все сразу? Олег, например, кинул бы всех фигурантов на нары, а потом бы выяснял, к какому корню ведут ветки.
Итак, Бабаджанов согласился купить «соковарку», по-другому и не могло быть. Уступать Астраханову не в его духе, особенно когда цена снижена на двадцать пять процентов, позже он продаст предприятие и наварит те же двадцать пять процентов. Зося не выходила из дому, на телефонные звонки отвечала выборочно, курила и размышляла.
С виду она крутая – не подступись, собственно, над этим имиджем Зося работала упорно, ей нравилось производить впечатление серьезной, умной, самостоятельной дамы. На деле она была ведомой, Ада дергала за ниточки, как кукловод, потом эту обязанность взял на себя Сеня, без них Зося оказалась припертой к стенке. Конечно, она отдавала себе отчет, что не совсем рохля, даже далеко не рохля. Тем не менее за последнее время она привыкла, что все решали Ада с Галдиным, а она не потрудилась подумать о последствиях, положилась на них.
Но сейчас рвать на себе волосы бесполезно, а получив задаток, Зося хотя бы скроется на время, ну, пока улягутся страсти. Она собиралась договориться с Катковым, чтобы не подавал на нее в розыск. К Бабаджанову Зося поехала не одна, а с преданным Боровским, по дороге намекнула, мол, сплетни о нас ходят, наверное, пора претворить их в жизнь. Сейчас Боровский нужен ей, в конце концов, недотрога из нее весьма сомнительная, когда-то она прыгала из постели в постель, почему не осчастливить и верного друга? Зато когда возникнут постельные отношения, он будет держать ее в курсе событий, заниматься продажей, в его влюбленную голову не придет мысль обмануть ее. Зося уже не думала о Дане и ключе, бог с ними, унести бы ноги. Денег на первое время хватит, а дальше… надо жить. И – о, что делает с человеком исполнение мечты, в данном случае мечта – Зося. Боровский преобразился, засиял, как витрина ювелирного магазина. Не мешает подкрепить в нем уверенность, что это навсегда.
Зося заключила договор с Бабаджановым, получила вожделенные деньги и, упав на сиденье рядом с Боровским, сказала:
– Отметим?
– В какой хочешь ресторан? – с готовностью спросил Боровский.
– Нет-нет, только не в ресторан. Там шум и гам, а хочется тишины. У меня дома будет лучше.
– Ты не заскучаешь со мной?
– Думаю, нет. – И Зося ласково улыбнулась, обнадеживая. – Едем ко мне.
Дома она почувствовала себя вольготней, все же сквозь стены и дверь не пройдешь, а дверь железная – в свое время Ада позаботилась.
Глоток вина, второй и третий, легкая болтовня с паузами, возникающими, когда было не о чем говорить, потому что атмосфера далека от офисной. В ней витал дух соблазна, а Боровский все никак не решался перейти к главному. Зося пересела к нему – предусмотрительно усадила его на диван – и положила ладошку на кисть руки:
– Я должна уехать… ненадолго. Мой брат, ты же знаешь…
– Знаю, – сказал он, поднес ее руку к губам, поцеловал. – Зося, что с тобой происходит? Ты стала другая.
– Другая?
– Да. Нервная. Я бы сказал, суетливая стала.
– Неужели? Наверное, перемены виноваты, в моей жизни они наступили. Я мчалась, мчалась… и устала. Потому что цель оказалась ничтожная. Хотелось добыть много денег, а зачем – кто ответит? Просто так принято, тогда твой ценз поднимается. Нужно мне это? Безусловно, деньги нужны, чтобы жить, без них нельзя, но стоит ли так отчаянно сражаться с мужчинами, которые не признают правил? Я устала, правда. И хочу паузы. Тишины. Хочу вот так посидеть без контроля над собой, без поиска тайного смысла в чужих словах. Поэтому я сейчас здесь, с тобой…
Намек получился до того прозрачным, что за ним надо было говорить только открытым текстом или действовать. Боровский не Галдин, Сеня обладал редким напором завоевателя, что и притягивало к нему дам, это помимо других чисто мужских качеств.
– Ты знаешь, Зося, как я к тебе отношусь…
– Знаю. – Она потянулась к нему, приблизив губы к его губам. – Я оценила. Прости, мне нужно было время…
– Понимаю. Оценить меня раньше тебе мешал Галдин.
Интимный настрой рассыпался в миг, Зося насторожилась:
– Что – Галдин?
– Он взял власть над тобой, разве нет?
Голова у Зоси закружилась, только причиной этой круговерти стал не бокал вина, а вопросы. Боровский сказал уверенно, значит, знает, о чем говорит, откуда он узнал? И кто еще в курсе?
– Почему ты так решил? – спросила она, стараясь не выдать своего беспокойства.
– Было видно по вас обоих. Я завидовал ему, ведь ты выбрала не меня.
– А я подумала, сплетники тебе нашептали. – Зося приложила ладонь к его щеке, улыбнулась. – Я выбрала тебя, но мне мешала гонка. А Галдин… Я прекрасно относилась к нему и ценила его, тебе просто показалось, будто между нами есть что-то большее.
– Хорошо, – согласился он. – Мне показалось.
Однако его горячие поцелуи не разбудили в Зосе ответного жара, все, сказанное им, а сказано было мало, она просеивала через «сито» последних событий. И гадала: неужели он шпионил за ней с Галдиным. Впрочем, Зося – фигура слишком малозначительная, чтобы подсылать к ней шпионов, да и Галдин не был высшей мастью, но Сеню застрелили. Что сделали с Адой и кто – неизвестно, скорей всего, теперь Зося на очереди. В связи с этим и Боровский представляет собой темную лошадку. Влюблен? Так ли это?..
Зося не позволила ему остаться на ночь, сказала:
– Я должна отдохнуть и подумать. Приедешь завтра, у нас впереди много времени.
– Что-то не так? – обеспокоенно спросил он.
Разумеется, Боровский хотел услышать оду в честь своих мужских способностей, которые любую другую женщину свели бы с ума. Но для этого нужно любить – такая малость, а Зося не любила его.
– Все было замечательно, – успокоила она Боровского, подтвердив слова поцелуем. – Должна же я в себя прийти? Слишком много на меня свалилось, но теперь есть ты. И ты поможешь мне справиться, да?
