сейчас...
3
Они вошли в квартиру. В ней было темно. Только в самой дальней комнате – ее от прихожей отделял вытянутый, как кишка, коридор – брезжил свет. Он был таким слабым, что Дятлову показалось сначала, будто фонарь с улицы светит. Но он ошибся.
– Мой муж, как всегда, торчит в Интернете, – сказала Алина. – Наушники, наверное, нацепил, вот и не слышит, что дверь открылась. Пойдемте, я вас познакомлю.
И, не разувшись, прошла в комнату. Дятлов последовал за ней, но не сразу, а скинув с ног ботинки – прихожая сверкала чистотой и топать по вымытому полу в грязной обуви ему было совестно.
– Ваш муж живет один? – спросил у Алины Дятлов.
– Да.
– Какой он аккуратный, – поразился сыщик. – Ни пылинки, ни соринки кругом.
– Не знаю, кто тут следит за чистотой, но явно не Майкл.
Тем временем кишкообразный коридор был преодолен, и они вошли в комнату. Алина сразу двинулась к выключателю, чтобы зажечь свет, а Дятлов рассматривал хозяина. Тот сидел спиной к нему, и оценить сыщик мог только фигуру и волосы, но то, что он увидел, произвело впечатление. Плечи широченные, руки накачанные, шея мощная, а темные кудри вьются картинными локонами.
Когда зажегся свет, супруг Алины вздрогнул и обернулся. Дятлов, как любой гетеросексуал, к мужчинам тяги не питал, но не мог не восхититься чертами сидящего за компьютером мужчины. Это ж надо иметь такое правильное лицо! Ни единого изъяна! Невзрачный Дятлов в молодости мечтал именно о такой внешности. Чтобы подбородок волевой, взор орлиный, а густые брови сходились на переносице...
– Алина? – удивленно воскликнул красавец, стаскивая наушники. – Ты чего вдруг? И не предупредила даже... Я же просил, чтобы ты обязательно предварительно звонила, а то я бываю небритым, немытым... Или вообще сплю.
– Привет, Майкл, – сухо поздоровалась Алина с мужем. – Вообще-то я звонила, но ты не брал трубку...
– А кто с тобой? – спросил Майкл, кивнув на сыщика.
– Частный детектив. Дятлов Павел Евгеньевич.
– Детектив? – Густые брови взметнулись вверх. – Зачем он тебе понадобился?
– А ты разве не в курсе, что в моем доме совершено преступление?
– Нет.
– Сидишь целыми днями в Интернете, и ни разу тебе не попалось...
Майкл не дал ей закончить:
– О том, что убили твою домработницу, я читал. А вот подробности пропускал мимо. Я не понаслышке знаю, как журналисты любят искажать факты... – Валентайн щелкнул мышкой, выключая компьютер. – Между прочим, я ждал, что ты позвонишь и расскажешь мне правду о случившемся. Все ж таки мы не чужие люди...
Он замолчал, устремив на жену выжидательный взгляд. Но Алина никак не реагировала ни на его слова, ни на немой призыв к ответу – безмолвствовала, скучающе рассматривая свои ногти. Дятлову стало ясно, кто в этой паре любит, а кто позволяет себя любить. Вернее, позволял. Теперь Алина не удостаивала супруга этой милости...
– Зачем ты приехала? – В голосе мужчины появились агрессивные нотки.
– Я попросил Алину познакомить меня с вами, – вступил в разговор Дятлов.
– Не совсем понимаю, зачем?
– Ваша супруга считает, что целью убийцы была она, а не ее домработница.
– Ах вот в чем дело! – воскликнул Майкл. Говорил он чересчур правильно, четко выговаривая слова, и Дятлов решил, что русский для него не родной язык, хоть господин Валейнтайн и знает его в совершенстве. – И я, естественно, первый подозреваемый?
– Алина вас в данном качестве не рассматривает.
– А вы?
– А я – да, – не стал лукавить Дятлов.
– Понимаю. Я же наследник ее довольно приличного состояния.
– Не зря существует поговорка: ищи, кому выгодно.
– Согласен с вами, не зря. На вашем месте я бы тоже в первую очередь заподозрил мужа. – Майкл почему-то очень развеселился, разговаривая с Дятловым. – А чем супруга мотивировала свое убеждение в моей невиновности, можно узнать?
– Сказала, у вас агорафобия.
– Есть такая напасть, – с дурашливой улыбкой кивнул Валентайн. Дятлов видел, что Майкл ведет себя неестественно, и это его настораживало. – Не первый год мучаюсь...
– По дороге сюда я заглянул с телефона в Интернет, почитал про вашу болезнь и теперь знаю, что страдающие агорафобией привязываются к дому и весьма трудно покидают его. А все из-за внезапных приступов паники, возникающих при выходе на улицу. Так?
– Совершенно верно. У меня, к примеру, до обморока доходит.
– Сочувствую вам. Но оказывается, приступы обычно длятся от десяти до пятнадцати минут и редко превышают полчаса.
– И что из того?
– А то, что по прошествии получаса любой агорафоб становится вполне способным на убийство.
– Любой, но не я.
– Чем же вы от остальных отличаетесь, можно узнать?
– А вот этим! – И, вытянув руку, Майкл выкатил из-за шкафа инвалидное кресло. – Дело в том, уважаемый детектив, что я не хожу. У меня перелом позвоночника, и без посторонней помощи я не могу не только покинуть квартиру, но и в сортир сходить.
– Что с вами произошло?
– Автомобильная авария.
– Вы были за рулем?
– Нет, я сидел на пассажирском сиденье. Говорят, это самое опасное место в машине. Если возникает аварийная ситуация на дороге, водитель инстинктивно спасает себя, тем самым подставляя пассажира рядом под удар. Так и получилось.
– То есть тот, кто был за рулем машины, не пострадал?
– На нем не осталось ни царапины. Да вы сами можете убедиться... Ведь за рулем была моя жена.
Глава шестаяПрошлое
1
С Майклом Алина познакомилась на тусовке, попав на нее чудом. Это был очень светский раут, куда людям ее круга путь заказан. Да что там, многие звезды российской эстрады, политики и спортсмены не удостоились чести быть приглашенными на тот прием. Только несколько маститых режиссеров с семьями да пятерка видных театральных деятелей были допущены на званый ужин, устроенный министром культуры в честь самого влиятельного европейского кинопродюсера. Алина явилась туда под руку с ведущим актером театра оперы и балета, которого иногда сопровождала на приемы, изображая его девушку (он был геем, что тщательно скрывал). А тот и сам попал в число избранных случайно – главреж заболел и отдал свой пригласительный билет премьеру.
Европейский продюсер прибыл на прием в сопровождении супруги и сына. Супруга была кинозвездой- легендой, а сын – подающим надежды дирижером. От первой млели все мужчины за сорок, от второго – дамы до сорока. Алине не понравились оба. Супруга показалась ей чересчур надменной и карикатурно сексуальной, а сын уж слишком смазливым. Картинные – вернее, журнальные, то есть с обложек модных изданий – мужчины ее никогда не привлекали. А тут просто эталонный экземпляр: рост высокий, фигура атлетическая, лицо безупречное, волосы словно у какого-нибудь древнегреческого бога – вьются крупными кольцами и бликуют темным золотом в свете расставленных по залу свечей.
– Какой самец, боже ты мой! – простонал спутник Алины.
А с другой стороны, где кучковались кинематографические полубоги, отделившиеся от своих скучных
