только приходи!
– Я непременно постараюсь. Прошу тебя, поверь, что я приложу для этого все силы. Вот только не могу обещать тебе невозможного.
Вулкан встал со стула и раздвинул шторы, закрывавшие южное окно.
В мастерскую хлынули золотые солнечные лучи; они прикоснулись к голове Астары и рыжеватыми огоньками заиграли в ее волосах.
Вулкан замер, да так и стоял, не отрывая глаз от своей гостьи, а потом снова сел за столик рядом с ней.
– Дай-ка я погляжу на тебя, – произнес он. – Ты не англичанка, угадал?
– Не совсем. Я англичанка, но во мне есть греческая кровь…
– Греческая! – прервал он ее объяснения. – Я и сам мог бы догадаться об этом, глядя на форму твоего носа.
– …совсем немножко, – договорила она.
– Поразительно, насколько упорна порода! Впрочем, Афродита, разве ты можешь быть кем-нибудь еще?
Она насмешливо улыбнулась ему, а затем, когда их взгляды встретились, почувствовала странный прилив робости.
Астара слегка удивилась – ведь она оставалась неизменно равнодушной под градом комплиментов, источавшихся Уильямом и Лайонелом, а также другими ее поклонниками в Риме и Париже. Но во взгляде Вулкана было нечто совершенно иное, чем у остальных.
Внезапно она показалась себе очень юной и если не смущенной, то робеющей, как робеет женщина рядом с очень мужественным человеком, если принадлежит ему не только душой, но и телом.
Такого с ней не случалось ни разу в жизни, промелькнуло у нее в голове. Она поднесла к губам горячий чай и сделала глоток, ощущая пальцами хрупкость фарфора даже под пристальным взором Вулкана.
– Ты прелестна, невероятно прелестна! – произнес он. – Мог ли я предполагать, что именно в Англии, и, более того, в деревне, я найду именно то, что мне требовалось для завершения самой последней картины в моей будущей книге?
– Ты покажешь мне остальные?
– Возможно. Но только не сегодня. Мне хочется, чтобы, уходя от меня, ты думала только о Персефоне. Я хочу направить твои мысли и чувства в нужное мне русло, чтобы они соответствовали моему замыслу.
Астара улыбнулась.
– Ты предлагаешь мне все это время, пока я буду отсутствовать, не думать ни о чем другом?
– А разве может быть что-нибудь важнее? – воскликнул он. – Когда моя картина будет закончена, ты станешь частью истории – истории прошлого и будущего.
– Истории Географического общества?
– Совершенно верно! – с пылом подтвердил он. – А здесь, в Англии, если тебе интересно это знать, книга будет издана Ассоциацией исследователей внутренних районов Африки.
Астара едва удержалась от возгласа, ее отец несколько раз выступал с докладами на сессиях Ассоциации, когда удавалось уговорить его рассказать о своих экспедициях по Африканскому континенту.
– Где ты побывал в Африке? – спросила она.
– Во многих местах, – ответил Вулкан, – но ты должна сосредоточиться сейчас на Персефоне, а также на Олимпе, который ты наверняка прекрасно знаешь.
– Меня никогда не покидало ощущение, – заметила Астара, – что истинная причина, по которой боги и богини так часто вступали в связь со смертными людьми, кроется в том, что им со временем надоедали золотые столы Олимпа, уставленные небесным нектаром и амброзией.
– Могу сказать, что ты совершенно права, – улыбнулся Вулкан, – а еще я рад, что мой тезка занимался на земле разными интересными вещами.
– Еще бы, ведь он всегда мог решить все проблемы простым ударом молнии,-поддержала его Астара.
С этими словами она поднялась из-за стола.
– Мне пора.
– Можно мне тебя проводить?
– Нет!
– Ты обещаешь вернуться?
– Я уже дала слово и не нарушу его.
– Тогда спасибо, – сказал он. – Спасибо, Афродита. Но когда ты уйдешь, мне будет очень нелегко поверить, что мне все это не приснилось.
– Скажем так – я так же реальна, как и твоя картина, – ответила Астара. – Так же реальна, как элевсинские мистерии.
– Тогда, значит, ты существуешь на самом деле и вернешься ко мне опять, – убежденно произнес он.
