Еще не вполне представляя, как ей мотивировать свое отсутствие, чтобы у сэра Родерика не возникло вопросов, одно она уже знала твердо – Уильям и Лайонел не должны знать, что она видится с их кузеном.
Конечно, Астара сознавала, что самым разумным и даже, пожалуй, единственным выходом из создавшейся ситуации было бы рассказать Вулкану всю правду о себе и о том, что лежащее на его столе письмо содержит весьма интересное предложение, способное повлиять на всю его жизнь.
Но одновременно ее не покидало неприятное предчувствие, что он не проявит к этому ни малейшего интереса.
К тому же она не заметила, чтобы он нуждался в деньгах, да и книгу он писал явно не ради денег, это можно было сказать наверняка.
– Сейчас моя очередь говорить с вами, – прошептал ей на ухо Лайонел, – а еще вы обещали вчера, что поучитесь у меня игре в пикет.
– Я вовсе не забыла, – весело ответила Астара. – давайте сейчас и займемся этим. А то я совсем не умею играть в карты, это прискорбный пробел в доем воспитании.
Уильям был явно раздосадован тем, что она покинула его без всякого сожаления.
Астара догадывалась, что он привык снисходительно принимать женское поклонение и обожание. Конечно, ни одна из его прежних пассий не ушла бы от него так легкомысленно, если бы ей выпало счастье побыть рядом с ним наедине или даже в компании.
Направляясь в другой конец салона, где слуги разложили ломберный столик и оставили колоду карт, она чувствовала, что Уильям провожает ее беспокойным взглядом.
Впрочем, сэр Родерик оценил ситуацию и занял Уильяма беседой о лошадях.
Вскоре они уже оживленно разговаривали у камина и не могли – Астара знала это наверняка-слыхать что-либо из слов, которыми обменивались она и Лайонел.
Лайонел перемешал карты и сказал:
– Хотите, я вам погадаю?
– А вы ясновидящий?
– Только в том, что касается вас.
– Тогда уж пусть лучше моя судьба останется для меня тайной, пока я не встречу настоящую гадалку. Я уверена, что на конной ярмарке отыщется кто-нибудь, кто сможет предсказать мое будущее.
– И, тем не менее я могу это сделать, – настаивал Лайонел.
Астара заинтересованно улыбнулась, и он сказал:
– Вы стоите на перекрестке, перед вами выбор – пойти направо или налево. Но куда бы вы ни направились, решение будет бесповоротным, и вы уже ничего не сможете потом изменить.
– А вам кажется, что у меня потом может появиться желание что-либо изменить?
– Да, в том случае, если вы обнаружите, что совершили ошибку.
– Надеюсь, я ее не совершу.
– Ее очень легко совершить такой милой и доброй девушке, как вы.
Лайонел произнес это серьезно, не как очередной комплимент. Ей показалось, будто он хочет предостеречь ее.
– Я люблю вас, Астара, – продолжал он. – Вы прекрасно это видите. Впрочем, я понимаю, как мало у меня шансов, что вы примете мое предложение и станете моей женой.
– Что заставляет вас так считать?
– Я всегда оказываюсь вторым. Думаю, здесь произойдет то же самое.
– Вы намекаете на Уильяма?
– На кого же еще? Я знаю, о чем он говорил с вами в тот момент, когда мы вошли в салон.
– Неужели это было так заметно?
– Я сразу это понял, да к тому же он сделал все возможное, чтобы выбить меня с дистанции.
– Как же это ему удалось?
Лайонел улыбнулся.
– Я не подлец, Астара, и не стану пытаться завоевать ваше расположение обманным путем. Но я люблю вас и могу сказать, что вы самая красивая девушка из всех, каких я встречал в своей жизни!
– Благодарю вас, – ответила Астара. – Только не стоит заблуждаться и видеть в красоте достаточно прочное основание, на котором можно создать семью. Для семейной жизни требуется и очень много других качеств.
Лайонел немного подумал, а потом сказал:
– Вероятно, вы намекаете на то, что нужно иметь еще и мозги. Да, признаюсь, я вовсе не мыслитель, не то что остальные Уорфилды. Увы!
Помолчав, он добавил:
– Говоря по правде, мой отец был очень умен и постоянно подталкивал меня к тому же с такой настойчивостью, что я с раннего возраста проникся ненавистью ко всему, чем пичкали меня в Итоне.
