— Он просто беспокоится о тебе. — С чего бы ему защищать Спинтона?
— Мне до смерти надоели все, кто указывает, как я должна жить и как не должна.
— У него все-таки есть на это право, — напомнил ей Норт. — Он твой жених.
— Нет, пока еще не жених.
— Но скоро будет.
Октавия раздраженно сверкнула глазами.
— Скорее содержанка станет его женой. Сердце у Норта замерло.
— Ты хочешь сказать, что не собираешься выходить за него?
Она вздохнула, опуская руки:
— Собираюсь. Я пообещала матери и деду. У него на языке вертелось проклятие.
— А что ты обещала себе?
— Спинтон — хороший и благородный человек. Он станет отличным мужем. — Кого она пытается убедить?
— С такой же легкостью он может стать отличной охотничьей собакой.
Октавия даже не улыбнулась.
— Все было решено давным-давно. Мы с ним поженимся, и я сдержу слово.
— Значит, ты не согласна, чтобы тебе указывали, как жить, но согласна, чтобы указывали, за кого идти замуж? — Нужно оставить ее в покое. Норт понимал, что это не его дело, но ничего не мог поделать со своим чувством.
— Ты говоришь о разных вещах. Замужество Приведет к слиянию капиталов и обеспечит продолжение рода. Я уверена, мы со Спинтоном поладим. Браки, построенные на менее серьезном фундаменте, длятся десятилетиями.
— Породистые производители, — пробормотал он, потерев глаза рукой.
— Как?
— Не важно. — Он пожал плечами. — Меня не касается, за кого ты выйдешь замуж.
Брови у Октавии снова взлетели вверх.
— Разве?
— Мне только хочется, чтобы ты была счастлива. — По крайней мере это была правда. — Если доверяешь Спинтону, делай что хочешь, а я пожелаю тебе удачи.
Ее ясные синие глаза пытливо рассматривали его. Что ей хотелось увидеть, он не знал. Но искренне надеялся, что она этого не увидит.
— С чем пожаловала, Ви? — После вчерашних эксцентричных метаний от жара к холоду Норт думал, что она отряхнет его прах со своих ног.
— Я кое-что привезла тебе. — Она вытащила из своего ридикюля сложенный лист бумаги.
— Что это?
— Еще одно письмо. Оно пришло сегодня утром. Норт быстро просмотрел письмо, «Шеффилд тоже недостаточно хорош. Разве не понятно, ты заслуживаешь самого лучшего?» От этих слов — не важно, насколько они были правдивы, — привычно сжало грудь. Он недостаточно хорош. Он это знал. Это знали все. Наверное, даже Октавия знала, правда, иногда казалось, что ей до этого нет дела. Норт сложил листок.
— Он нас видел.
— Что будем делать?
— Ткнем его носом в это дерьмо, — решительно заявил он. — Выставим себя напоказ еще разок.
— Где и когда?
— Завтра на благотворительном вечере в Воксхолле. Поедем туда вместе. Достаточно для начала.
Норт ее не убедил.
— Думаешь, он там будет?
— Туда собирается весь свет. Сам принц-регент запланировал там выступление своих любимых артистов. Если твоего воздыхателя там не будет, он из разговоров узнает о нашем появлении.
Слушая его, она кивала головой.
— Знаешь, у тебя глаза сияют, когда ты что-нибудь придумываешь и замышляешь.
Он удивленно заморгал.
— Правда? Октавия улыбнулась:
— Правда. Как два бриллианта на бледно-голубом бархате.
Норт поморщился:
— Ах, как поэтично!
Она шлепнула его по руке:
— Не издевайся. Возьмем мою карету, или ты предпочтешь идти пешком?
— А теперь кто издевается? — Он засмеялся над ее замечанием. — Попрошу какую-нибудь карету у Брама.
Октавия усмехнулась:
— Ну конечно, мужская гордость.
— Есть немного, ты же знаешь. — Они снова почувствовали, что им легко друг с другом.
— Знаю. — Она пристально смотрела на него. — Спин-тон тоже уже знает?
— Наверняка. — Норту не хотелось пересказывать ей подробности. Это было ни к чему. — Ты перекусишь со мной?
— Это зависит от того, что у тебя есть. Норт позвонил, вызывая миссис Бантинг.
— С каких пор это стало важно? Раньше ты ела все подряд.
Снимая с руки ридикюль, Октавия захихикала:
— Какая наглость вспоминать про это.
Норт улыбнулся, когда сумочка глухо брякнула о стол. Бог знает, что Октавия в ней носит.
— Я помню все, что касается тебя.
Октавия замерла, потом повернулась к Норту и взяла его за руку:
— Не важно, что происходит, Норри. Ты всегда знал меня лучше, чем остальные. Ты ведь понимаешь это, правда?
Норт кивнул, чувствуя, как в горле встал ком:
— Да, понимаю.
— Вот и отлично, — сказала Октавия и вздохнула. С явным облегчением.
Но какой толк от того, что Норт прекрасно понимает ее, если всю оставшуюся жизнь ему придется делать вид, что они вообще незнакомы.
Глава 11
Норт предупредил, что заедет за Октавией на карете Брама, а не на извозчике. Они с Октавией росли на одной почве. Но она выросла в нечто особенное. У нее появилась привычка ездить с удобствами. У Норта — нет. Самое малое, что он мог сделать в таком случае, — обеспечить ей удобства.
Джентльмену нельзя манкировать своими, обязанностями, напомнил он себе. Помимо того, Норта все еще уязвляли ее слова насчет ходьбы пешком. Наверное, по этой причине им владело странное чувство неуверенности. В этот вечер он лез из кожи, изображая из себя настоящего джентльмена — занятие, которое он давным-давно забросил.
Заметила ли Октавия, что он, черт побери, свежевыбрит? Заметила ли, что он постригся и пригладил волосы тонким слоем помады, которую пришлось умыкнуть у камердинера Брама? А если заметила, то понравилось ли ей это?
В принципе не важно, обратит Октавия внимание на его потуги или нет. Было бы проще, если бы не
