надписями указывали, где их искать.
Между островами пиктов и Валузией находился небольшой континент, покрытый горами и непроходимыми джунглями. Еще до того как воин, переводивший Алкемиду надписи, открыл рот, философ понял что это и есть Атлантида. На языке пиктов, на котором они общались, название родины Кулла прозвучало как «Киммрах ак карнанх» — «страна безумцев с мечами». Произнеся это название, Алый Страж покосился на Кулла, ехавшего впереди вместе с Конаном. Алкемид улыбнулся: забавно, и снова начал изучать карту.
На севере от Валузии посреди моря, называвшегося Своенравным, лежал еще один небольшой архипелаг. Про него известно было лишь то, что там обосновались свирепые лемурийские пираты. Между ними и атлантами постоянно возникали яростные стычки, а свободное от них время оба варварских племени посвящали набегам на цивилизованные страны и внутренним распрям.
С востока Валузию защищал хребет Зальгары. Народ, живший в этих горах, был свиреп и воинствен, и именно отсюда набирал Кулл людей для гвардии Алых Стражей. Дальше на восток лежала Камунианская пустыня, по краю которой проходила граница с Королевством Зарфхаана. На севере Своенравное море вдавалось в Турийский континент гигантским клином, отделяя побережье Зарфхаана от горной страны My. Местные жители славились своими воинами, которые охотно шли служить наемниками в южные страны. Дома для них не было дела, ибо король северного соседа, Соединенного Королевства Тула, навек отучил их от набегов. Именно в Соединенное Королевство лежал путь отряда. Его предстояло проделать морем, и Алкемид заранее проклинал все на свете: он не выносил качки. Из страны гойделов они должны были отправиться в горы My, и философ решил позднее вернуться к этой части карты и изучить ее более тщательно.
Южнее гор My и восточнее Зарфхаана лежал таинственный Грондар. Воин-переводчик упомянул, что участвовал в восточном походе Кулла через эти земли. При этом у него заходили по скулам желваки, из чего Алкемид заключил, что в Грондаре не любят чужаков. Это королевство, потянувшееся с севера на юг, граничило не только с Зарфхааном. Южнее через пустыню Обжигающих Песков Грондар сообщался с Туранией, живо напомнившей философу Туранскую Империю. Правда, здешний Туран казался гораздо меньше, а моря Вилайет и вовсе не было. Еще южнее Турании, отделенные от нее невысокими горами, лежали похожие на лоскутное одеяло земли Малых Княжеств, также граничащие с Грондаром. На западе они соседствовали с Камелией и Фарсуном, а на северо-западе — с Комморией, земли которой были зажаты между могучими врагами: Валузией, Туранией, Верулией и Фарсуном. Естественные преграды в виде гор и пустыни на севере слабо защищали гордое королевство, однако ни один враг еще не покорил комморов. В нескончаемых войнах с Валузией бывшая провинция столетия назад утвердила свою независимость, а у Кулла сюда пока не доходили руки: доставало забот со змеелюдьми.
Восточнее Грондара лежали пустынные земли, рассеченные надвое рекой Стагос, что протекала точно с юга на север. «Неужели это Стикс стигийцев?» — ужаснулся Алкемид. Размеры катастрофы, которая изменит мир, оказывались просто ужасными. Гигантские равнины и горные хребты должны погрузиться на дно, а на месте морей возникнуть суша, прежде чем мир приобретет знакомый облик... Еще восточнее Стагоса лежала неизвестная земля, названная на карте Змеиным Королевством. Там была нарисована неровная черта, обозначенная как Великий обрыв. За ней начинались джунгли, на границе которых картограф изобразил несколько ступенчатых пирамид, назвав их городом Змея.
Алкемиду не терпелось расспросить обо всем Кулла: наверняка тот мог порассказать много интересного. Но надеждам ученого не суждено было сбыться. На привале их догнал гонец со срочным сообщением. Что было в нем, неизвестно, но Кулл сильно разгневался. Дав отряду Конана надежных провожатых, он простился с киммерийцем и умчался в столицу. Алкемид разобрал лишь несколько слов о каком-то колдуне, который берет на себя слишком много. Как видно, государственные дела Валузии вовсе не были в отменном порядке.
* * *
Он выбрал именно этот участок берега, потому что на длинный песчаный пляж можно вытащить корабли, а скалистые утесы, начинавшиеся в двадцати шагах от кромки прибоя, позволяли укрыться от лишних глаз. Эскадра, развернувшись, на веслах двинулась к берегу. Воины атлантов, стоя на палубах в полном вооружении, ожидали, когда глубина позволит им спрыгнуть за борт, чтобы добраться до суши первыми.
Грайу, глядя на них, ощущал гордость за свой клан. Почти тысяча великолепных бойцов участвует в этом походе. Можно будет даже дать открытый бой Черным Стражам валузийцев, если тех не окажется слишком много. Корабли, идущие ровной линией, мерный плеск весел и суровое молчание воинов, всегда готовых к битве, обычно приводили вождя в хорошее настроение, но в этот раз все было не так. Тяжелое предчувствие давило грудь. Грайу всегда знал, когда нужно ударить, чувствовал ловушки и успевал вывести воинов из опасного места. Его прозвали за это Тысячеглазым Грайу, потому что его совершенно невозможно было застать врасплох. Это сделало его военным вождем клана Морской Лошади. Но ведь обычно он просто знал: здесь опасно, а теперь его просто душила неясная тревога и ощущение неотвратимой смерти...
Ухватившись левой рукой за резную фигуру на носу корабля, вождь всматривался в приближающийся берег. Он первым заметил среди скал маленькую человеческую фигурку и сразу понял: вот причина его беспокойства. Правая рука атланта сжала рукоять широкого меча.
Чайки, пронзительно крича, метались над самыми волнами. Человек на скалах поднял руки, и корабли атлантов вдруг остановились, упершись в невидимую стену. Но воины не ударились в панику: колдовство страшило их не больше, чем шторм в осеннем море или извержение вулкана. Люди понимали опасность и ожидали приказов вождя, который, они видели, спокойно стоял на носу своего корабля.
И тогда колдун заговорил. Громовой голос перекрыл гул прибоя и крики чаек. Колдун знал язык атлантов.
— Человек из Атлантиды! Ты идешь, надеясь вновь ограбить нас! Глупец! Возвращайся, иначе никогда больше не увидишь своего дома!
— Честь для воина — умереть в бою! — крикнул в ответ Грайу. — Неужели ты решил, что атланты испугаются праздной болтовни?
Колдун расхохотался. Казалось, само небо смеется над Грайу. Но вождь не дрогнул. Что толку бояться пустых звуков?
— А ты наглец, Грайу Тысячеглазый! Но твоя храбрость вызывает уважение. Я Гонар, верховный маг и жрец Валки! Знай же, отважный глупец, что твои сородичи предали тебя! Старейшины боятся твоей силы: ты можешь отнять у них власть. Они сообщили мне, где ждать тебя!
— Нет! Не может быть!!! — слова сами сорвались с губ. Грайу так не хотелось верить колдуну, хотя в глубине души он уже знал: все правда.
— Да! Да! Ты не нужен им со своим непомерным честолюбием! Они готовы пожертвовать тобой и твоими воинами, чтобы жить, как прежде! Я говорю тебе это, чтобы ты знал: у тебя нет надежды! Не предай они тебя, и этот твой поход мог увенчаться успехом! Но вместо этого он станет последним!!!
Смех колдуна потонул в ударе грома. Небо вдруг потемнело, и черные тучи закружились над самой водой. Волны поднялись стеной и ринулись со всех сторон на корабли. Море вспучилось, и ошеломленным атлантам на миг показалось, что скалы и стоявший на них маг исчезли далеко внизу. Сквозь рев хлынувшего с неба дождя Грайу услышал последние слова, предназначавшиеся только ему:
— Ты никогда не вернешься...
Он знал, что это правда. Ему уже не вернуться. Никогда...
Глава пятая
— Гнев Хотата на тебя, Гонар! — проревел Кулл, врываясь в зал Совета. Разодетые придворные шарахнулись в стороны от гигантского варвара в запыленных доспехах, яростный взгляд которого не предвещал ничего хорошего. Страшное богохульство, которое он произнес, повергло многоопытных государственных мужей в ужас. Один только виновник королевского гнева, седовласый Гонар, оставался
